Цыганка из ломбарда

— Да, я нашла потайное отделение и письма. Вам повезло, что нашла их я. Ваш нескромный разговор с другом подсказал Питерсу, что в шкатулке спрятаны компрометирующие письма. Он пришел сюда, чтобы забрать их, но я уже вынула их из шкатулки.

— И где они теперь?

— Я вернула их замужней женщине, которая их написала.

— Откуда вы узнали, кто их написал? — поинтересовался лорд Эверли, приподняв брови.

— Я прочитала одно из писем, а потом Питерс сообщил мне имя леди. Он предложил мне шантажировать ее. Я якобы согласилась и отправилась на свидание с этой леди, чтобы вернуть ей письма. Я пригласила вас сюда нынче вечером, чтобы вернуть шкатулку и предупредить, чтобы вы были настороже с этим Джоном Питерсом. Он явится ко мне завтра, чтобы получить деньги, которые, как он считает, я заполучила с помощью писем. Вот и вся история.

— Странная история, — улыбаясь, ответил лорд Эверли. — Я непременно уволю Питерса, однако не стану преследовать его за воровство. Он знает о письмах, а они слишком опасны, чтобы предъявлять их в суде.

— Теперь они не опасны, милорд. Я отдала их обратно женщине, которая их написала.

— Это очень любезно с вашей стороны, — насмешливо заметил лорд Эверли. — А могу я узнать имя дамы?

— Конечно, вы и так его знаете — миссис Деламер.

Мгновение лорд Эверли смотрел на девушку в ужасе, потом начал тихо смеяться.

— Моя дорогая юная леди, — сказал он, как только смог совладать со своим весельем. — Разве не лучше было бы сперва посоветоваться со мной, а потом уже возвращать эти письма?

— Нет, — смело объявила Агарь. — Вы могли бы отказаться вернуть их.

— Конечно, я не стал бы отдавать их миссис Деламер! — объявил лорд Эверли с новым взрывом хохота.

— Почему?

— Потому что она никогда их не писала. Моя дорогая, я сжег все письма, что получал от миссис Деламер, как ей и сказал. Письма в той шкатулке, подписанные «Беатриче», были совсем от другой дамы. Хотел бы я видеть лицо миссис Деламер. Она никогда меня не простит! Ах, что за комедия! — и он снова начал смеяться.

Агарь рассердилась. Она хотела сделать как лучше, спору нет, но отдала письма не той женщине. Но вскоре до нее дошел весь юмор ситуации, и она рассмеялась вместе с лордом Эверли.

— Мне жаль, что я допустила ошибку, — сказала она наконец.

— Тут уж вы ничего не могли поделать, — ответил лорд Эверли, вставая. — Это все негодяй Питерс, который ввел вас в заблуждение. Но завтра я его уволю и заберу те письма Беатриче у миссис Деламер.

— И оставите эту бедняжку в покое, — сказала Агарь, проводив своего гостя до двери.

— Моя дорогая леди, теперь миссис Деламер сама моментально оставит меня в покое, как только прочтет те письма… Она никогда меня не простит. Доброй ночи! Ох, боже мой, что за комедия!

И лорд Эверли ушел со шкатулкой.

Питерс так и не вернулся, чтобы получить свою долю денег от шантажа, поэтому Агарь подозревала, что он узнал от своего хозяина обо всех ее делах. Что касается миссис Деламер, Агарь часто задавалась вопросом: что та сказала, прочитав письма, подписанные «Беатриче». Но только лорд Эверли мог рассказать ей об этом, однако Агарь никогда больше его не видела, как никогда больше не видела шантажиста Питерса. И в конечном итоге она никогда больше не видела и флорентийской шкатулки Чинквеченто с любовными письмами не той женщины.

Глава XI Десятый клиент и персидское кольцо

Один из последних клиентов, пришедших в ломбард в Ламбете, на которого стоило обратить внимание, был стройным, жилистым мужчиной с восточным лицом, но не таким, как у Агари. Его лицо было овальным, нос — орлиным, глаза — темными и блестящими, а длинная черная борода — аккуратно подстриженной и ухоженной. Вообще‑то, самым опрятным в нем была борода, поскольку его европейское платье было ужасно бедным, а обернутая вокруг его головы фиолетовая тряпка, игравшая роль тюрбана, была изорванной и грязной. И все же он был импозантной личностью, и Агарь оглядела его с особым интересом, когда он перед ней предстал. С точки зрения цыганки, в десятом клиенте было что‑то от знатного цыгана. Но даже острый взгляд Агари оказался обманут.

— Вы из наших людей? — быстро спросила она, посмотрев на него мгновенье‑другое.

— Я не понимаю, — ответил мужчина на очень хорошем английском языке, но с иностранным акцентом. — О каких людях вы говорите?

— О цыганах.

— Нет, госпожа, я не из них. Я знаю, что они… Ах да, они есть в моей собственной стране, как и в этой.

— И где ваша страна? — спросила Агарь, досадуя на свою ошибку.

— Иран, который вы называете Персией, — ответил клиент. — Мое имя, леди, — Али. Я приехал из Исфахана[32] два года тому назад. О да, я уже долгое время нахожусь в этом городе.

— Перс! — сказала Агарь, глядя на его смуглое лицо и тонкие черты. — Вряд ли я когда‑нибудь раньше видела перса. Вы очень похожи на цыгана, а не на язычника.

— Госпожа, я — не язычник, я — не христианин, я — последователь Пророка, да святится имя его! Но не об этом я пришел поговорить, — добавил он с некоторым нетерпением. — Вы дадите деньги за это кольцо, так!