Туман над Токио

Административный офис, оказывается, находился на нашем этаже, в самом конце кулуара. Войдя внутрь, я сразу же увидела господина Накамура. Он сострадательно посмотрел на мой всё ещё дёргающийся красный глаз, но не задал лишних вопросов и с готовностью разрешил воспользоваться одним из компьютеров.

Я проверила электронный ящик. Пришли сообщения от брата, сестры и Вероники – подруги, проживающей в Америке. Все трое писали душевные письма, стараясь изо всех сил оказать мне помощь и поддержку. Из-за отзывчивости и сострадания родных слёзы моментально затопили глаза. Поэтому я быстренько навела курсор на выход из электронного ящика и удалила историю посещения сайтов. Затем принесла извинения администрации за причинённые неудобства, решив, что больше сюда не вернусь. Пулей добежала до душевой и там уже дала волю чувствам. Мама! У меня больше нет мужества бороться! Твоя кончина лишила меня цели! И я выбрасываю белый флаг! Я побеждена. И смиряюсь с поражением! К чёрту признание и популярность! Мне нужно просто выжить…

* * *

Прошло больше часа. Занятие танго закончилось. Разгорячённые Рена и Каори выходили из студии.

– Где ты была? Аракава-сенсей спрашивал о тебе! У нас ничего не получалось без тебя!

– Извините, мне надо было срочно связаться по электронке с университетом. В следующий раз непременно буду в студии.

– Лариса, там от госпожи Фуджи вкусные ланч-боксы. Покушай! Перед вечерним спектаклем ещё час…

* * *

Татьяна припудривала только что наложенный небывало броский грим – ни дать ни взять боевую раскраску индейцев. Её отражение в зеркале без слов уведомило меня в её крайней неприязни, граничащей с ненавистью. Я взяла палочки для еды, но от Татьяны исходило столько вредоносной энергии, что рис валился у меня обратно в бокс, а также в горловину тенниски. Взгляд подруги восторжествовал при виде моей измазанной одежды – нет, не зря она обвиняла эту липовую «француженку» в свинстве!

Перед началом вечернего спектакля раскрашенная для штурма Татьяна вновь встала в выжидательную стойку на пути у Нагао-сан. Охота на него пошла нешуточная! Более тактичная Агнесса пыталась заарканить кумира ангельской непорочностью, а Татьяна Рохлецова обкладывала его флажками, загоняя в ловушку как тупоголового примата.

Зрелый японский мужчина, воспитанный на древних традициях самураев и культивирующий устои альфа-самца доминанта, не позволит женщине устроить дикую охоту на него, а от сексапильного захвата бросается наутёк. Видимо, госпожа Рохлецова была в полном неведении от неписаных законов сильного пола этой страны и старалась взять Восток нахрапом, по-западному.

Хитроумный кумир, с въевшимся в него до мозга костей самурайским духом прежних ролей, конечно же, не накричал на неё так, как рявкнул на Агнессу, дабы не уронить перед чужестранкой достоинства. Проходя мимо Татьяны, он что-то обдумывал. А мне невыносимо было наблюдать за масштабной операцией военачальницы с лисьим воротником и я спряталась за лифтом, в узком кулуаре с подсобками. Заодно и обнаружила тайник: замшевый табурет с прилагающимся к нему Кейширо-сан. Тот не церемонясь, по-армейски «в лоб» спросил:

– Что? Прячешься?

– Ну что вы, господин Кейширо! Забрела сюда случайно… Чулок подтянуть…

– Носи колготки!

Слушаюсь, господин главнокомандующий!

Вернувшись в гримёрную, я сидела там до тех пор, пока не зашла хохочущая Агнесса, а за ней и Татьяна, со словами: «Сиськопляска». Я сразу же ушла в студию. Грядущие долгие недели до окончания театрального сезона оборачивались очередной пыткой.

* * *

Перед сценой бала Агнесса спустилась вместе с нами в лифте. Но не выдержала и присоединилась у двери на лестницу к Аске, караулящей Нагао-сан. Кумир появился из укрытия чуть раньше своего выхода и сразу же оказался в нежном окружении прижавшей кулачки к сердцу Агнессы и распахнувшей двойной ряд накладных ресниц Аска. В охоте на идола – пополнение! Тактика у Аски была иная. Ненавязчиво, по праву членства в агентстве «Sunrise» преподносить себя кумиру, как героиню японских аниме. Принцессу Мононоке[71], например, – женщину с дикой красотой, вскормленную волчицей, презирающую, за исключением кумира, всех людей и, кстати, с удовольствием показывающую свои трусики.

Марк, перед выходом на сцену, опять гладил мою руку, что вызывало неудовольствие выслеживающего нас господина Кейширо. Я не знала ещё, до какой степени может довести Татьяну соперничество, и побаивалась, что за неимением алого шёлкового отреза Кровавой Мэри, она «случайно» наступит на длинный шлейф моего платья. И я упаду на сцене.

Хозяин Мураниши долгим томным взглядом, ни дать, ни взять влюблённым, созерцал английскую леди. Зрителю, конечно, было невдомёк. Зато Фуджи-сан усекла. И Татьяна, рукоплескавшая сладкой парочке под возгласы «Congratulations!» впилась в ласковые янтарные глаза. Хозяин прекрасно знал, что за ним наблюдают, но со странным попустительством не придавал этому значения. Правда, в декольте к леди всё-таки не полез.