Турецкие письма

Внутренний город — некрасив, внешний — безобразен, грязен и сплошь в пустырях, но вокруг города есть прекрасные места. Здесь же мы каждый день видим грустные вещи: каждый день наблюдаем, как из улицы в улицу водят рабов, то мужчин, то девиц, то женщин с детьми. Счастлива та женщина, которую берут в рабство с ребенком, потому как часто случается, что кто-то забирает женщину, а другой — ее ребенка, и они расстаются, даже не надеясь когда-нибудь встретиться. Еще часто бывает, что турок, желая продать какого-нибудь беднягу немца, водит его из улицы в улицу, крича: десять талеров, шесть талеров, пять талеров цена, — но никто не дает за него ничего. Если турок беден, то не только раба не может содержать, но у него и самого нет лишней полтуры, и, разозлившись, что никто не хочет купить раба, он ведет его в кафе и там продает за чашку кофе. Так дешевы здесь цесарки[451].

137 Видин, 9 julii 1738.

Опять мы сломя голову куда-то летим, потому как и отсюда, по обычаю, должны отправляться спешно, а с кем и куда, послушай спокойно. В пятый день сего месяца вдруг прибыл сюда со стороны Ниша[452] великий визирь и с ним восемьдесят тысяч вооруженных людей. Поскольку он торопится, то войско свое не оставляет на отдых, и сегодня мы отправились с ним в сторону Оршовы. Причина в том, что здешний паша уже месяца полтора как осадил Оршову и обстреливает ее, но примерно две недели назад на помощь крепости пришел генерал Кёнигсег[453]. Наш визирь, узнав об этом, потому и прибыл сюда так поспешно, потому и мы отправились сегодня утром на помощь паше. Он везет с собой большие пушки и все, что требуется для штурма, есть пушка, которую везут шестьдесят буйволов. Позавчера визирь передал князю, чтобы тот покинул Видин и присоединился к нему. Так что мы собрались, по устоявшемуся обычаю, и отправились в лагерь к визирю. Спроси: как мы туда добирались? Положение наше словами нельзя описать, ни у кого из нас нет ни лошади, ни какого-то снаряжения, чтобы жить в лагере. Визирь давал нам и солдатам достаточно лошадей, но это были почтовые лошади. Представляешь, как на почтовых лошадях ехать в лагерь? Словом, мы отправляемся на них, на них же и возвращаемся. Все это — чистая комедия. Ради того же тащит нас туда и визирь, думая, что, ежели мы будем у него в лагере, к нам придет много венгров. Но, слава Богу, ни один стоящий человек к нам не пришел, а ежели кто пришел, то из тех, кого пока не удалось повесить. Только много слов говорят, а пользы от них никакой. Милая кузина, небольшая молитва ох как помогла бы тому, кто едет в лагерь на почтовых лошадях.

138 Фетислан [454] , 11 julii 1738.

Честное слово, кузина, сам великий визирь не сообщает султану, куда он направляется и что делает, более старательно и подробно, чем я пишу обо всем этом тебе. Можно подумать, будто ведешь эту войну ты, кузина. Итак, великий визирь на рассвете отправился со всем своим лагерем из Видина; следом за ним помчались и мы. Выехали мы 9-го, сюда же прибыли сегодня, 11-го, около полудня. А вчера визирь нас перехитрил, и не только нас, но и весь свой лагерь; узнали же мы об этом сегодня, и произошло это следующим образом. Вчера вечером, после шести часов, визирь со всем своим двором отправился в путь. Перед ним и следом за ним несли много факелов, а весь лагерь, да и мы тоже подумали, что проведем ночь здесь и что визирь потому отправился в путь, чтобы прибыть в Фетислан ночью, по холодку. Потому как у турок есть обычай, что войско не отправляется вместе с визирем: войско уже знает свое место расположения и отправляется или раньше визиря, или после, или по одному пути, или по другому. Когда визирь выезжает в путь, раздается выстрел пушки. С визирем же нет никого, кроме его двора, который очень многочислен, и его телохранителей, которые всегда находятся с ним. Ага янычар же всегда отправляется на день раньше визиря. Так что визирь отправился вчера вечером, как я сказал, и когда был примерно на две мили от лагеря, приказал стрелять из пушек и из ружей, будто на него напал неприятель возле Дуная, поскольку все время нужно было идти по берегу Дуная. Услышав стрельбу, весь лагерь поднялся и зашумел, решив, что визирь стреляет по каким-то лодкам. Хотя было темно, все разобрали шатры и поспешили следом за визирем. Через некоторое время прибыли к нам несколько чаузов с приказом визиря, чтобы отправлялись в путь и мы, ежели не хотим подвергнуться опасности. Так что мы собрались с большой поспешностью и в полной темноте отправились следом за визирем. С турецким лагерем и днем-то нелегко, а ночью совсем беда, потому как огромное количество нагруженных мулов и верблюдов движется то так, то этак, в полном беспорядке, и ежели ты не бережешься, то тебя точно собьют с ног и затопчут. Словом, сегодня, примерно в обед, прибыли мы сюда со всем лагерем. И сегодня узнали, что визирь вечером велел стрелять для того, чтобы войско скорее пошло за ним.