Твердая рука

— С помощью талька, — коротко сказал я. Чико открыл было рот, но поймал мой предостерегающий взгляд и не не стал говорить о том, что снимать протез было нередко нелегко.

— Хотите приладить подобный протез на лошадь? — спросил он.

Бразерсмит переключил свой все тот же загнанный взгляд на него и ответил без тени улыбки:

— Технически это вполне возможно, но вряд ли получится научить лошадь посылать мозговые сигналы на электроды. К тому же, это будет неоправданно дорого.

— Я просто пошутил, — слабо возразил Чико.

— Что? А, понимаю. Вообще-то протезы для лошадей иногда делают. Недавно я читал про ценную кобылу, находящуюся в разведении. Ей успешно установили протез на культю передней ноги. Жеребец ее покрыл, и в итоге от нее успешно получили потомство.

— Ясно, — кивнул Чико. — Собственно, мы за этим и приехали. Насчет кобылы в разведении. Только эта подохла.

Бразерсмит с неохотой переключил свое внимание с протезов на кобыл с сердечными заболеваниями.

— Ее звали Бетезда, — уточнил я, застегивая манжет рукава.

— Бетезда? — он наморщил лоб и тревога в его взгляде усилилась. — Простите, не припоминаю...

— Из конюшни Джорджа Каспара, — объяснил я. — Череда побед в два года, и конец карьеры в три из-за шумов в сердце. Ее отправили в разведение и, когда она жеребилась, сердце не выдержало.

— Ох ты, господи, — вздохнул он. К тревоге в его взгляде добавилось сочувствие. — Какая жалость. Но простите, через мои руки проходит столько лошадей, что мне даже не всегда сообщают их клички. Это страховая компания чем-то недовольна, или же речь о подозрении в ненадлежащем обращении с животным? Потому что уверяю вас...

— Нет-нет, ничего подобного, — успокоил я его. — А помните ли вы, как лечили Глинера и Зингалу?

— Да, разумеется. Эти два. Ужасно обидно за Джорджа Каспара. Такое невезение.

— Расскажите подробней.

— Да и рассказывать-то особо нечего. Ничего необычного, кроме того, что в двухлетнем возрасте оба подавали такие большие надежды. По правде сказать, возможно, что именно это их и погубило.

— Что вы имеете в виду? — спросил я.

— Ну... я не стал бы утверждать с уверенностью, — начал он, нервно подергивая головой, — особенно в отношении такого знаменитого тренера, как Каспар, но вообще-то чрезмерные нагрузки могут губительно сказаться на сердце двухлетки. Чем лучше двухлетка, тем более сильные у него соперники, и значение имеет только победа, слишком много денег вкладывается в содержание и прочее. В результате жокей — строго следуя указаниям, прошу заметить! — рискует настолько перетрудить незрелого скакуна, что эта победа станет для него последней.

— Глинер выиграл Донкастер Футурити по колено в грязи, — произнес я задумчиво. — Я помню, что скачка была исключительно тяжелой.

— Так и было, — подтвердил Бразерсмит. — Разумеется, по ее окончании я тщательно его осмотрел. Сперва все было нормально, никаких проблем вплоть до самых Гиней. Оттуда он вернулся полностью измотанный. Сначала мы списали это на легкий вирус, но через несколько дней проявилась серьезная сердечная аритмия, и стало ясно, что дело в этом.

— Какой вирус?

— Сейчас, погодите... В тот вечер, после Гиней, у него была немного повышена температура, как будто он заболевал лошадиным гриппом. Но это был не грипп, так что все дело было в сердце. Но в тот момент это не было очевидно.

— У какого процента лошадей развиваются проблемы с сердцем? — поинтересовался я.

Почувствовав себя на своем поле, он заговорил увереннее:

— Аритмия случается примерно у десяти процентов. Само по себе это ничего не означает. Такие лошади плохо продаются, но посмотрите на Найт-Нёрс. У нее тоже были шумы в сердце, но это не помешало ей выиграть Чемпионскую барьерную скачку.

— А скольких лошадей в итоге снимают с участия в скачках из-за проблем с сердцем?

— Две-три на сотню, — пожал он плечами.

У Джорджа Каспара в конюшнях год от года стояло не меньше ста тридцати лошадей, подумал я.

— А у лошадей Джорджа Каспара проблемы с сердцем встречаются чаще, чем у других тренеров?

Тревога охватила его с новой силой.

— Не думаю, что мне следует отвечать на этот вопрос.

— Если ответ отрицательный, то почему бы не ответить?

— Какова причина ваших вопросов?

— Клиент желает знать, стоит ли ему посылать в конюшню Каспара многообещающего годовалого жеребенка, — соврал я с легкостью, удивившей меня самого. — Он попросил меня разузнать все насчет Глинера и Зингалу.

— А-а, понимаю. Нет, я не думаю, что подобные проблемы у него встречаются чаще, чем у других. Все как у всех, и, разумеется, Каспар — отличный тренер. Если по достижении лошадью двухлетнего возраста ваш клиент не станет слишком жадничать, то риска быть никакого не должно.

— Спасибо большое, — я встал и мы обменялись рукопожатием. — Надо думать, у Три-Нитро проблем с сердцем никаких нет?

— Ни малейших. С ним все в порядке, сердце словно гонг: бьется чисто и ровно.

Глава шестая