Твердая рука

— Чек подойдет? —- спросил я.

— Так я права?

— Да, — ответил я.

— Что, признаешь, что провалил дело?

— Да, — ответил я почти сразу.

— Надо же! — в ее тоне звучало разочарование, словно я неожиданно лишил ее возможности высказать все, что накопилось у нее на душе, но пока я выписывал чек, она продолжала выражать свое негодование:

— Все твои идеи по поводу изменения рутины, все было бесполезно. Я не отставала от Джорджа насчет мер предосторожности и усиления охраны, и он говорит, что сделал все, что мог, что больше ничего нельзя было сделать, и он в полном отчаянии, и я надеялась, так надеялась, вот дурочка-то, что чудесным образом ты все выяснишь, и Три-Нитро победит, потому что я была уверена... уверена... и я оказалась права!

Я закончил писать.

— Почему вы были так уверены? — спросил я.

— Не знаю. Но я точно знала. Я жила в страхе неделю за неделей... я обратилась к тебе больше от отчаяния. Зря старалась, ты только хуже сделал, это невыносимо. Невыносимо! Вчера был ужасный день. Он должен был победить... А я знала, что этого не случится... меня тошнило. До сих пор тошнит.

Она задрожала как прежде. Ее лицо было искажено страданием. Столько сил и надежд было вложено в Три-Нитро, столько тревог и заботы. Скачки для тренера все равно, что фильм для режиссера. Зрители аплодируют успеху и освистывают неудачу, но при любом исходе ты уже вложил в дело всю душу, умение, идеи и недели волнений. Я понимал, что значит для Джорджа этот проигрыш, да и для Розмари не в меньшей степени.

— Розмари... — с бессмысленным сочувствием начал было я.

— Бразерсмит все твердит, что Три-Нитро простудился, — продолжала она. — Он всегда так говорит. Видеть его не могу, вечно озирается, всего боится. Это было его дело, убедиться, что с Три-Нитро все в порядке, и он проверял, снова и снова, и все было в порядке! На старте отлично выглядел, и в паддоке тоже, все было в порядке! А потом он стал отставать, все сильнее и сильнее, и к финишу совсем... обессилел...

На мгновение в ее глазах блеснули слезы, и она с видимым усилием удержалась от рыданий.

— На допинг-то его проверили, надо понимать, — усомнился Чико.

Его слова вызвали новую вспышку гнева.

— Допинг! Конечно, проверили, а ты как думаешь! Пробы крови, пробы мочи, пробы слюны, кучу чертовых проб взяли! Джорджу выдали дубликаты, поэтому мы и приехали в Лондон, он хочет заказать анализы в частной лаборатории... но они ничего не найдут, как и в прошлые разы... Все повторяется...

Я вырвал чек из книжки и отдал ей. Она скользнула по нему невидящим взглядом.

— Зачем я только к тебе пришла, господи, ну зачем?! Ты всего лишь жокей, как я сразу не поняла. Видеть тебя больше не хочу. Не подходи ко мне на скачках, понятно?

Я кивнул. Мне и в самом деле было понятно.

Она резко повернулась к выходу.

— И ради Бога, с Джорджем тоже не заговаривай!

Она быстро вышла из комнаты и с силой хлопнула входной дверью.

Чико цокнул языком.

— Всем не угодишь, — пожал он плечами. — Что ты мог поделать, когда у ее собственного мужа ничего не вышло, не говоря уже о частной охране с собаками?

Я промолчал. Он оправдывал меня, и мы оба это понимали.

— Сид?

— Не знаю, хочу ли я и дальше этим заниматься, — проговорил я. — Подобной работой.

— Да не обращай ты на нее внимания! — запротестовал он. — Не вздумай прекращать, у тебя все отлично получается. Погляди, сколько ты тяжелых дел распутал! Один раз не получилось, так что ж теперь...

Кошмары, которые стояли у меня перед глазами, не видны были больше никому.

— Ты, конечно, большой мальчик, но, может, поплачешься мне в жилетку?

Чико был на семь лет меня моложе, не столь уж большая разница.

— Сид, дружище, возьми себя в руки. — снова заговорил он. — Что бы с тобой не стряслось, хуже, чем тогда, когда тебе копытом руку пропахало, ничего быть не может. У нас нет времени на страдания, нас работа ждет! Расследования для страховых компаний, охрана, синдикаты Лукаса Уэйнрайта..

Я чувствовал себя обессиленным и ни на что не годным.

— Нет, Чико, не сейчас, честно.

Я встал и прошел в спальню. Закрыл дверь. Бесцельно подошел к окну и уставился на усыпанные трубами крыши, блестевшие от начавшегося дождя. Трубы оставались, хотя дымоходы давно уже были замурованы, и последнее пламя давным-давно погасло. Вот и я как эти трубы, подумал я. Мой огонь потух, и я замерзал.

Дверь открылась.

— Сид, — позвал Чико.

— Мне что, замок сюда врезать? — устало спросил я.

— К тебе пришли.

— Скажи, чтоб уходили.

— Это девушка. Луиза какая-то.

Я потер рукой лицо и лоб, растер шею. Расслабил мышцы. Повернулся.

— Луиза Макиннес?

— Точно.

— Она живет в одной квартире с Дженни.

— А-а, эта. Ладно, Сид, если на сегодня все, то я пойду. И, это... не пропади завтра, а?

— Ага.

Он кивнул. Остальное осталось невысказанным. Симпатия, насмешка, дружеское участие и тревога — все это было написано на его лице и слышалось в голосе. Возможно, то же самое было написано и у меня на лице, и он это увидел. Так или иначе, напоследок он одарил меня широкой ухмылкой и удалился, а я вернулся в гостиную, размышляя о том, что иные долги неоплатны.