Твердая рука

Долго, очень долго я не мог решиться купить билет в Хитроу.

Я приземлился в полдень, позвонил в «Кавендиш», попросил передать мои извинения адмиралу за то, что не могу с ним сегодня встретиться и взял такси до дома. Подъезд, лестница и порог казались такими же, как всегда, но в то же время совершенно другими. Это я был другим. Я вставил ключ в замок, открыл дверь и вошел в квартиру.

Я не ждал, что дома кто-то будет, но не успел я закрыть дверь, как из гостиной послышался шорох и раздался голос Чико:

— Это вы, адмирал?

Я не стал отвечать. Вскоре в прихожую высунулась голова, а затем Чико показался целиком.

— Ну, наконец-то! — с облегчением выдохнул он.

— Я же послал телеграмму.

— Ага, конечно. Вон она, на полке стоит. «Уезжай из Ньюмаркета и возвращайся домой тчк уехал несколько дней позвоню.» Кто ж так пишет-то? Послано из Хитроу, в пятницу утром. Развлекаться ездил?

— Ага.

Я прошел мимо него в гостиную. А вот она и впрямь выглядела необычно. Повсюду лежали папки и стопки бумаг, прижатые чашками и блюдцами со следами кофе.

— Ты не взял с собой зарядник, — заметил Чико. — Ты никогда раньше не уезжал без него. Все запасные аккумуляторы лежат здесь. Твоя рука шесть дней была без движения.

— Давай кофе выпьем.

— Ты ничего не взял, ни вещи, ни даже бритву.

— Я жил в гостинице. У них есть одноразовые. Что это за бардак кругом?

— Письма насчет полировки.

— Какие еще письма?

— Ну насчет полировки же. В которую твоя жена вляпалась.

— А-а.

Я равнодушно оглядел стопки.

— Так что, тосты с сыром будешь? — спросил Чико. — Я страшно проголодался.

— Да, было бы неплохо.

Я не мог поверить, что все это происходит в действительности. Чико принялся возиться на кухне. Я вынул разряженную батарейку из протеза и вставил свежую. Пальцы открылись и закрылись, как встарь. Мне недоставало этого куда больше, чем я мог бы подумать.

Чико принес бутерброды и начал есть. Я поглядел на свой. Подумал, что надо бы поесть, но даже на это не было сил.

Послышался звук ключа в замке, дверь открылась и из прихожей донесся голос тестя:

— В «Кавендише» он не объявился, но по крайней мере оставил для меня сообщение.

Он вошел в гостиную. Я сидел к нему спиной, и Чико кивнул в мою сторону.

— А вот и он сам, собственной персоной.

— Привет, Чарльз, — проговорил я.

Он обвел меня неспешным долгим взглядом, демонстрируя учтивость пополам с железной выдержкой.

— Мы, знаешь ли, волновались.

Это был упрек.

— Извини.

— Где ты был?

Я понял, что не смогу ответить на этот вопрос. Если я скажу где, то мне придется рассказать почему, а это было свыше моих сил. Так что я просто промолчал.

Чико задорно усмехнулся.

— У Сида очередной приступ «бетонной стенки», — он взглянул на часы. — Ну что, адмирал, раз вы тут, то я пойду учить мелюзгу как перебрасывать бабушек через плечо. Сид, пока я не ушел, в блокноте у телефона полсотни сообщений. Два страховых расследования и работа по охране. Лукас Уэйнрайт очень хочет с тобой поговорить, звонил четыре раза. А Розмари Каспар так визжала, что я чуть не оглох. Там все записано. До встречи! Я к вечеру приеду.

Я едва не попросил его не приезжать, но он быстро ушел.

— Ты похудел, — заметил Чарльз.

Неудивительно. Я опять посмотрел на бутерброды и решил, что раз уж я вернулся, то есть тоже следует.

— Будете? — предложил я.

Он взглянул за остывший сыр.

— Нет, спасибо.

Мне тоже не хотелось. Я отодвинул тарелку и уставился в пустоту.

— Что с тобой случилось? — спросил он.

— Ничего.

— На прошлой неделе в «Кавендише» ты был полон жизни и энергии, глаза горели. Совсем по-другому выглядел.

— Так не глядите. Не надо на меня глядеть. Как продвигается дело с письмами?

— Сид...

— Адмирал! — Я беспокойно встал, избегая его пронизывающий взгляд. — Оставьте меня в покое.

Он задумчиво помолчал.

— В последнее время ты играл на купле-продаже товаров. Ты разорился, в этом проблема?

— Нет, — ответил я в изумлении. Это было так неожиданно, почти смешно.

— Я тебя уже видел в таком состоянии, это было, когда ты потерял свою карьеру и мою дочь. Что ты потерял на этот раз, если не деньги? Что может быть сравнимой утратой... или хуже?

Я знал ответ. Я выучил его в Париже в муках стыда. Мой мозг сформировал слово «мужество» так сильно и ярко, что я испугался, что он немедленно догадается. Однако, на его лице не проявилось признаков понимания. Он все еще ждал моего ответа.

— Шесть дней, — сглотнув, ответил я ровным голосом. — Я потерял шесть дней. Не будем отвлекаться и продолжим поиски Николаса Эша.

Чарльз с досадой и неодобрением покачал головой, но начал объяснять, что он успел сделать за это время.

— Эта толстая стопка — письма от людей, чьи фамилии начинаются на «М». Я отсортировал их строго по алфавиту и напечатал список. Мне подумалось, что одной буквы будет достаточно. Ты слушаешь?

— Да.

— По твоему совету я показал этот список администраторам Кристис и Сотбис и убедил их помочь. Но списки их клиентов на букву «М» с этим не совпали. И я обнаружил, что не везде такое сравнение провести легко: рассылка писем в наши дни нередко осуществляется с помощью компьютеров.

— Вы проделали большую работу, — заметил я.