Творения догматико-полемическое и аскетические

Глава 23. О том, что из-за праздности в западных областях нет общежительных монастырей

Вот почему мы в этих местностях [553] не видим ни одного [Col. 394] монастыря, вмещающего большое число братьев. Ибо они не подкреплены запасами от своих трудов [настолько], чтобы могли непрерывно там оставаться; и даже если от щедрости других они могут обеспечить каким-то образом достаточно пищи, удовольствие праздности и блуждание сердца не позволяют им дольше оставаться на одном месте. И потому у египтян есть святое изречение древних отцов: «работающего монаха искушает один демон, а бездельничающего одолевают бесчисленные духи».[554]

Глава 24. Об авве Павле, который раз в год все дело рук своих сжигал, разложив огонь

Наконец, авва Павел, самый искушенный из отцов, [Col. 395] когда пребывал в большом скиту, который называется Порфирион,[555] то был обеспечен пропитанием в достаточном количестве благодаря плодам пальм и небольшому огороду, но выполнять какую-либо работу, чтобы поддерживать себя, он не мог, так как его обиталище в пустыне отстояло от городов или населенной земли на семь дней пути или больше и, кроме того, в качестве оплаты за перевозку с него взыскивали больше, чем могла стоить выполненная работа, – [так вот,] он собирал пальмовые листья как ежедневный урок, как будто этим себя кормил. И когда его пещера наполнялась работой за весь год, он то, что [Col. 396] насобирал тяжким трудом, один раз в год сжигал, разложив огонь, только чтобы доказать, что монах без труда своими руками не может ни оставаться на месте, ни достичь вершины совершенства, <Р. 424> хотя к этому не вынуждала необходимость [добывать] пропитание – исключительно для очищения сердца и хранения помыслов, чтобы оставаться в келье и победить в борьбе с самим унынием.

Глава 25. Слова аввы Моисея, которые он сказал мне о средстве против уныния

Когда я, начиная жить в пустыне, сказал авве [Col. 397] Моисею,[556] превосходящему всех святых, что в предыдущий день меня сильно одолевал этот недуг уныния и я смог освободиться от него, только побежав к авве Павлу, он сказал: «Ты от него не освободился, а скорее сдался ему и подчинился. Теперь на тебя, беглеца и дезертира, враг нападет сильнее, так как [Col. 398] увидел, что ты, проиграв, тут же убегаешь от схватки, если только ты не предпочтешь, как только снова начнется столкновение, не гасить его жжение посредством бегства из кельи или сонного оцепенения, а научиться побеждать скорее терпением и борьбой». Поэтому доказано на опыте, что борьба с унынием – не в уклонении через бегство, а в преодолении через сопротивление. <Р. 426–428>

Книга XI. О духе тщеславия

Глава 1. О том, что седьмая битва – против тщеславия, и о его природе

Седьмая у нас битва – против духа κενοδοξίας,[557] который мы можем назвать пустой или суетной славой, [Col. 399] духом тонким и пестрым, принимающим множество форм, так что сколь угодно проницательные глаза не то что остерегаться его едва могут, но даже рассмотреть и обнаружить. [Col. 400]

Глава 2. О том, что тщеславие досаждает монаху не только со стороны плоти, но и с духовной

Ведь оно искушает монаха не только в плотской части, как другие пороки, [Col. 401] но и в духовной, вторгаясь в его ум тонкой подлостью,[558] так что непобежденные плотскими пороками бывают ранены еще сильнее [собственными] духовными успехами; оно тем и опаснее в сражении, что его трудно обнаружить. Ибо все пороки нападают на монаха более явно и открыто и в каждом из них подстрекатель сдерживается, ослабляется и отступает в результате жесткого отпора, и враг, будучи повержен, в дальнейшем будет искушать своего победителя слабее. Однако когда этот порок искусит ум плотским превозношением и будет отражен щитом возражения, тогда вновь, как некое многоликое беспутство, сменив прежнее обличие и характер, пытается под [Col. 402] видом добродетелей пронзить и сразить победителя.

Глава 3. О том, что тщеславие множественно и многообразно