Творения догматико-полемическое и аскетические

Когда в Скитской пустыне, где обитали испытаннейшие среди монахов отцы и всякое совершенство, я, желая утвердиться наставлениями аввы Моисея, направился к нему, сладостно благоухавшему меж этих превосходных цветов не только деятельной, [Col. 483] но и созерцательной добродетелью, со мной был святой авва Герман, с которым мы с самого моего ученичества и первых шагов духовного служения были столь нераздельны как в киновии, так и в пустыне, что все, чтобы описать дружество наше и одинаковое намерение, говорили, что в двух телах находится один разум и душа.[585] И когда мы, проливая слезы, просили у этого аввы [Моисея] слово назидания (а мы отлично знали суровость его души, [знали,] что он никак не согласился бы открыть врата совершенства [никому,] кроме тех, кто действительно желает и молит со всяческим сердечным сокрушением, <Р. 79> чтобы, походя открыв необходимые вещи не желающим или не сильно жаждущим [знать их, вещи], которые должны быть известны только вожделеющим совершенства, не навлечь на себя или порок превозношения, или вину предательства – тем, что открывает сие недостойным или равнодушно воспринимающим), он, наконец, утомленный нашими просьбами, начал так.

Глава 2. Вопрос аввы Моисея о том, каково конечное назначение, то есть цель, монаха

«Все искусства и науки, – сказал он, – имеют некий „скопос“, то есть назначение, и „телос“,[586] то есть собственную цель, стремясь к которой более усердный последователь каждого искусства охотно и спокойно переносит все труды, опасности и убытки. Ведь и земледелец, не прячась то от знойных лучей солнца, то от инея и льда, неустанно вспахивает ниву и, часто проходя лемехом, одолевает упрямые земляные комья, пока не выполнит свое назначение (scopon) [Col. 484] – этой работой измельчить ее [землю] до состояния текучего песка, очистив от всяческих терний и освободив от плевелов. Он уверен, что иначе не достигнет цели (finem), то есть обильного урожая плодов и густо колосящихся злаков, благодаря которому он сможет и далее жить в безопасности или увеличить свое имение. Ибо когда закрома наполнятся плодами, он охотно черпает оттуда и прилежно закладывает их в удобренные борозды, в ожидании будущей жатвы не печалясь о нынешнем ущербе.

Также и тот, кто занимается торговлей, не боится превратностей мореплавания, не страшится никаких опасностей, пока цель призывает его терпеть с надеждой на прибыль. Подобно и те, которые горят честолюбием и своей целью видят почести на светской службе и власть, не обращают внимания на опасности и бедствия в путешествиях, не ломаются перед лицом тягот и войн, пока жаждут достичь своей цели – повышения в должности. Вот и у нашего подвижничества есть собственное назначение и цель, <Р. 80> ради которой мы прилагаем все усилия не только неустанно, но и с радостью. Ради нее нас не утомляет воздержание постов, услаждает усталость от бодрствований, не пугают и непрерывный труд, нагота и лишения во всем, и ужас этого обширнейшего безлюдья.[587] Несомненно, именно ради нее вы сами отвергли любовь к родным и отеческую землю и презрели радости мира, пройдя столько областей, чтобы добраться до нас, людей неотесанных и невежественных, живущих в этой негостеприимной пустыне. [Col. 485] Поэтому ответьте мне, – сказал он, – каково ваше назначение, какова цель, что заставляет вас с великой охотой выносить все это?»

Глава 3. Наш ответ

И так как он настаивал, добиваясь нашего суждения по этому вопросу, мы отвечали, что терпим все это ради Царства Небесного.

Глава 4. Вопрос аввы Моисея о вышесказанном намерении