Творения догматико-полемическое и аскетические

Поэтому впустую будет заниматься такими упражнениями тот, кто, удовлетворившись ими словно высшим благом, на этом остановит стремление своего сердца и не прострет всякое усердие в добродетели на достижение цели, ради которой их нужно исполнять, орудия этого искусства имея, а цели, в которой состоит весь плод, не ведая. Поэтому нужно избегать как вредоносного всего, что может смутить эту чистоту и спокойствие нашего разума, даже если оно кажется необходимым и полезным. Соблюдая это правило, мы сможем уклониться от рассеяния в ошибках и заблуждениях и достичь желанной цели по черте точного направления».

Глава 8. О главном старании, которое должно быть направлено к созерцанию Божественных предметов, и о притче о Марии и Марфе (Лк. 10:38–42)

Евангельские Марфа и Мария

«Посему наше главное усилие, постоянный предмет стремлений, неизменное назначение сердца должно состоять именно в том, чтобы разум всегда был прикован к Божественным предметам и Богу. Все, что [Col. 491] отлично от этого, хоть и важное, <Р. 86> нужно тем не менее считать второстепенным или даже ничтожнейшим, а то и вредным. Образ такого умонастроения или действия очень хорошо описан в Евангелии через Марию и Марфу. Ибо хотя Марфа, конечно, совершала святое служение, поскольку прислуживала Самому Господу и Его ученикам, а Мария, думая лишь о духовном учении, прильнула к ногам Иисуса и, целуя, умащала их благовонием доброго исповедания, Господь предпочел Марию, потому что она избрала лучшую часть и такую, которую у нее нельзя отнять. Ибо когда Марфа, трудясь, разрываясь в благочестивых заботах и попечениях и видя, что не может справиться со всей работой одна, попросила у Господа помощи своей сестры, сказав: Или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне (Лк. 10:41), – разумеется, она вызывала ее не для нестоящего дела, но для того похвального служения, – и, однако же, что она услышала от Господа? Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, [Col. 492] которая не отнимется у нее (Лк. 10:41–42).

Главное благо

Вы видите, что Господь главное благо поставляет лишь в умозрении, то есть в созерцании Бога. Посему другие добродетели, хотя мы называем их необходимыми, и полезными, и благими, мы определяем как второстепенные, потому что они все осуществляются через достижение одной этой. Ибо Господь, говоря: ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно (Лк. 10:41), поставляет высшее благо не в деятельной работе, хоть и похвальной, изобилующей многими плодами, <Р. 87> но в созерцании Себя, которое поистине просто и едино, объявляя, что для совершенного блаженства нужно немногое, а именно то умозрение, которое сначала сохраняется в размышлении немногих святых.[591] Восходя от созерцания их, тот, кто еще продвигается вперед, придет к тому, что называется единым, то есть к видению единственно Бога, чтобы с Его помощью, миновав даже деяния и чудесные служения святых, наслаждаться уже красотой и знанием одного только Бога. Мария же, стало быть, избрала благую часть, которая не отнимется у нее (Лк. 10:42). [Col. 493] Это тоже надо рассмотреть тщательнее. Ведь Он, когда говорит: Мария избрала благую часть, хоть и умалчивает о Марфе и никоим образом не укоряет ее, однако, хваля первую, ставит вторую ступенью ниже. Опять-таки, когда Он говорит: которая не отнимется у нее, Он указывает, что у той ее доля может быть отнята (ведь телесное служение не может вечно оставаться с человеком), а усердие этой не может окончиться вообще ни в какие веки».

Глава 9. Вопрос: «Почему добродетельные дела не пребывают с человеком?»