Творения догматико-полемическое и аскетические

Русский перевод, как видно из сравнения его с латинским текстом, совершенно произвольно изменяет подлинную мысль автора. Буквально латинская фраза переводится так: «Через что ясно доказано, что благодать и милость Божия всегда производят в нас все доброе».[977]

5. Собеседование VII, глава 8

Можно указать и еще несколько отступлений русского текста от латинского (например, Собеседование XIII, глава 9) в точности перевода и несколько пропусков в русском тексте сравнительно с латинским.

Так, в начале предисловия к Собеседованиям I–Х Иоанн Кассиан, как видно из латинского текста, заявляет, что он намерен говорить о таких вещах, о которых никогда еще никто не писал (quae in usum styli, ut arbitror, antem non venerunt [эти [события], как я думаю, не заслуживали прежде того, чтобы быть записанными]), а в русском переводе этих слов нет.[978]

Пропуск в 13-й главе VII Собеседования тех слов преп. Кассиана, в которых выражается его мысль о телесности духовных существ в том смысле, что и они habent secundum se corpus, quo subsistunt, licet multo tenuius quam nos. Nam sunt corpora secundum Apostoli sententiam ita dicentis: Et corpora coelestia et terrestria [Сами по себе они имеют тело, в котором существуют, хотя их тела гораздо тоньше наших, согласно суждению апостола, говорящего так: есть тела небесные и тела земные (1 Кор. 15:40)] (ср. 1 Кор. 15:40). В русском переводе совершенно нет этих слов.[979]

Русский перевод допускает еще значительную неточность, когда выражением «плотская похоть» безразлично переводит как слова concupiscentia carnis, так и слова fornicatio, stimulus carnis, corporis motum. Между тем у преп. Кассиана, как увидим впоследствии, «плотская похоть» (concupiscentia carnis) имеет специальное значение и отнюдь не тожественна с «блудной страстью», для означения которой и употребляются слова fornicatio, stimulus carnis, corporis motum и др.[980] Ограничимся приведенными примерами сличения русского текста с латинским, показывающими наглядно некоторые недостатки первого, и перейдем теперь к вопросу о форме сочинений Иоанна Кассиана.

Пользуясь формой сочинений Иоанна Кассиана («Collationes»), некоторые в видах оправдания его от еретических пелагианских мыслей старались отделить личность автора «Collationes» от изложенного в них содержания, предполагая отношение Иоанна Кассиана к излагаемым взглядам чисто объективное. Так, например, упомянутые уже издатели трудов Кассиана Al. Gazaeus и Н. Сиуchius в предисловии к своим изданиям неоднократно говорят, что преп. Иоанна Кассиана нельзя обвинять в пелагианстве, что он не так думал, как писал, и что он приводит мнения не свои, а только тех отцов, с которыми беседовал.[981] Последний из них (Н. Cuychius) этим именно соображением, что преп. Кассиан излагает не свои взгляды, старается объяснить замечаемые им в Собеседованиях Кассиана противоречивые мнения о значении благодати Божией в деле спасения человека. Такое противоречие он указывает между взглядами, высказанными, с одной стороны, в Собеседованиях III (главы 10, 12), V (глава 15), VII (глава 20), а с другой – в XIII Собеседовании, откуда будто явно следует, что преп. Кассиан излагал только взгляды отцов и сам вовсе не разделял их, иначе он и не привел бы столь противоречивых суждений. На самом же деле это кажущееся противоречие суждений о значении благодати в деле спасения нисколько не может говорить против того, что Кассиан сам мыслит именно так и излагает свои убеждения.