Творения догматико-полемическое и аскетические

Более значения, думается, будут иметь другого рода соображения. Не говоря уже о том, что все изложенное в этих сочинениях есть плод собственной жизни преп. Кассиана, выросший во время его продолжительных опытов над собой и другими во время продолжительного пребывания в Египте, как он сам говорит в предисловии к «Institutiones», его авторская убежденность во всем сказанном проглядывает очень ясно. Так, например, в ревности за свои убеждения он невольно допускает даже явный анахронизм: в разговорах с египетскими монахами в последнее десятилетие IV века, когда еще пелагианские споры не начались, Иоанн Кассиан позволяет в своих «Collationes» делать очень ясные намеки на учение Пелагия и высказывать несогласные с ним взгляды. Вот что, например, говорит у него старец Херемон, рассуждающий в XIII Собеседовании: «Итак, если Бог не желает, чтобы погиб един от малых, то не богохульно ли думать, что он хочет спасения только некоторым, а не всем?»[984] «Итак, Творец всюду производит все, возбуждая, содействуя и утверждая без нарушения данной свободы. Если же хитрословесным мудрованием выведено умозаключение, противоречащее такому понятию, то его надобно более избегать, нежели обнаруживать на разорение веры».[985] Первое из приведенных мест, очевидно, имеет в виду Августина с его предопределением, а второе – Пелагия, если полагать силу слов первого предложения в первой его части.[986] Но ведь когда Иоанн Кассиан беседовал со старцем, то в это время еще ни Августин не выступал с учением о предопределении (сочинение его «De praedestinatione sanctorum» появилось уже после 427 года, а Кассиан был в пустыне и беседовал с подвижниками в конце IV века), ни Пелагий со своим отрицанием необходимости благодати. Если, далее, иметь в виду чисто практическую цель сочинений Иоанна Кассиана, и притом цель такую высокую, соответствующую духу и потребностям времени, то едва ли можно допустить чисто объективное отношение преп. Кассиана к излагаемым взглядам. Ведь Иоанн Кассиан предпринял труд написания указанных сочинений прямо с практической целью и, как человек убежденный и искренно преданный тому образу жизни, о котором и для установления которого он пишет, как бы желая пересадить восточное подвижничество на родину, едва ли мог держаться иных убеждений помимо тех, которые он счел нужным предложить своим читателям в качестве Собеседований отцов. Очевидно, то, что входило в состав Собеседований, вполне разделялось им и было желательно, чтобы сделалось убеждением и вошло в жизнь возникающего на Западе подвижничества. Едва ли он мог бы помещать наряду с речами отцов еще и такие их мнения, которые сам не разделял или которые казались ему неправославными, так что сам думал одно, а для других излагал другое. Этого не позволяет допустить и то обстоятельство, что преп. Иоанн Кассиан в своих Собеседованиях предлагает, как после увидим, опыт такой полной системы аскетики, именно в духе воззрений древних восточных отцов, воззрений, прошедших через его собственное сознание и жизненно воплотившихся в нем, что предположить в этой системе ту двойственность, которая бы вводилась в нее, если бы преп. Кассиан в некоторых случаях высказывал неразделяемые им взгляды, совершенно невозможно. Система тем и отличается, что все в ней имеет свое место и определенное значение и все детальные стороны ее тесно связаны более общим принципом; и поэтому трудно предположить, чтобы мыслитель мог строить систему, вводя в нее пункты, не разделяемые им. Несомненно, что мировоззрение Иоанна Кассиана вырабатывалось под сильным влиянием восточных отцов, и в его замечаниях, что высказываемое им мнение принадлежит не ему лично, а тому или другому отцу, можно видеть только указание на источник его воззрений для придания им большего авторитета, а не отрицание его согласия с ним. Его взгляды, высказанные в «Collationes», и вообще его система подтверждаются другими его сочинениями: «De institutis Соеnоbiorum» и «De incarnatione Christi», в которых он излагает учение большею частью лично от себя.

Указанные соображения дают достаточное основание считать сочинения Иоанна Кассиана, и особенно «Collationes», выражением его собственных взглядов и в высказанных здесь аскетических воззрениях видеть его собственные аскетические воззрения. А такое содержание сочинений Иоанна Кассиана, преимущественно аскетическое, как нельзя более соответствовало духу и запросам того времени.

Из истории развития монашества видно, что конец IV и начало V века были временем пробуждения на Западе сильного движения в пользу монашества. Молодое еще монашество имело уже таких горячих духом поборников, как Мартин Турский и блж. Иероним, воодушевленные письма которого заставляли многих оставлять мир и идти в монастыри.[987]