Творения догматико-полемическое и аскетические

Дух в человеке под необходимым воздействием плоти сделался неспособным к истинной духовной жизни,[990] для которой необходимо освободиться от власти плоти и материи как зла. Поэтому-то действия человека и являются добрыми, если они служат для проявления духовного начала и направлены к подавлению материального начала, к освобождению первого из-под гнета последнего. Напротив, действия человека являются злыми, если в них проявляется преобладание материального начала над духовным и они направляются к подавлению в человеке доброго начала. Отсюда нравственная задача человека, требующая от него подавления в себе материального начала, в своем осуществлении сводилась у манихеев к выполнению трех главных обетов: signaculum oris, signaculum manuum и signaculum sinus [печать уст, печать рук и печать объятий].[991] Эти три «печати» и обнимали собою все те запрещенные роды и виды действий человека, в которых могло проявиться подавление духовного начала и господство материи.

Signaculum oris означал воздержание от всякой нечистой пищи, особенно от вина и мяса, и воздержание от нечистых слов. Signaculum manuum требовал воздержания от обычных жизненных занятий, и особенно действий разрушительных, даже порчи растений. Signaculum sinus требовал воздержания от чувственных удовольствий, и особенно воздержания от брачной жизни.[992]

Таковы общие основания аскетической системы манихейства и те нравственные требования, которыми связывались в одно общество «избранные» и «совершеннейшие» последователи Манеса. Видимая строгость и воздержность их жизни в интересах якобы духа и истинной жизни оказывали сильное влияние на западное христианское общество IV и V веков.[993]

В это же самое время, то есть с конца IV и до конца VI века, сильно волновала Западную церковь другая еретическая секта – присциллианистов. Учение присциллианистов содержало в себе смесь различных ересей, но главным образом манихейства и гностицизма и впридачу к ним разных астрологических и магических бредней. Блж. Иероним прямо говорит, что Присциллиан «был очень предан магии Зороастра» (Zoroastris magi studiosissimus).[994] В общем догматическое учение присциллианистов представляет из себя, по выражению блж. Августина, «помойную яму, в которую собраны все нечистоты»,[995] но исходным пунктом учения, подобно гностикам и манихеям, был дуализм, характер же всей системы чисто аскетический.

Филастрий (Brixiae episcopus [епископ Бриксии]) в своей истории ересей говорит о присциллианистах: «…в Галлии, Испании и Аквитании существуют люди, известные за „воздержных“ (abstinentes); они восприняли пагубнейшую часть гностицизма и манихейства и не боятся открыто проповедовать таковую; по своим убеждениям они расторгают браки и требуют воздержания от мясной пищи; в этом случае они основываются на том, что мясная пища будто бы не творение Божие, а творение диавола».[996] «Говорят, – замечает он в другом месте, – что подобные [манихеям] люди скрываются в Испании и пяти провинциях и посредством обмана увлекают многих».[997] Нравственно-аскетические принципы присциллианистов те же, что и у манихеев.

Исходя из взгляда на тело как творение диавола и темницу души,[998] присциллианисты предлагали различные способы для умерщвления плоти; так, с этой, между прочим, целью они запрещали употреблять в пищу мясо птиц и животных, считая эту пищу нечистой. С таким же, как к мясной пище, презрением присциллианисты относились к брачной жизни, часто расторгали браки, невзирая на протесты мужа и жены. Самое рождение детей они считали чем-то омерзительным. Были у них установлены и строгие посты, причем в определении времени поста были не согласны с Православной Церковью, например, был пост в Воскресение и в день Рождества Христова.[999] И вообще, нравственная жизни присциллианистов с внешней стороны была обставлена строгими требованиями, доведенными даже до крайности, и, может быть, благодаря этому присциллианисты и увлекали многих в свою секту, несмотря на то что их учение было решительно осуждено на Соборах Толедском (400 год) и Брагском (Bracarense; 563 год). Определения этих Соборов дают большую возможность познакомиться с догматическим и нравственным учением присциллианистов, нежели показания церковных историков, так как присциллианисты тщательно скрывали свое учение, допуская даже клятвопреступление, которое и было ими возведено в принцип. Jura perjura – secretum prodere noli [«Клянись и лжесвидетельствуй – только не открывай тайны»], – говорили они.[1000]