Творения догматико-полемическое и аскетические

Воля человеческая, правда, потерпела в падении глубокое потрясение, именно она a naturali libertate discessit [оставила природную свободу],[1261] то есть человек потерял то постоянное пребывание в добре, которое и делало его способным достичь своего конечного назначения и которое делало его истинно свободным.[1262] Но потерявши невинное состояние через избрание зла и лишившись через это истинной свободы, человек не утратил способности самоопределения к добру и злу: он сделался только неспособным определять себя постоянно и неизменно к добру и невольно увлекается ко греху[1263] и живет поэтому неистинной свободой, сделался, по выражению Августина, свободным ко злу; укрепляться же в определении себя к добру он может только при помощи благодати. Эту попытку преп. Кассиана защитить в человеке способность самоопределения к добру и признавали за склонность его к пелагианству, между тем как он в то же время решительно утверждал и бессилие этой способности к утверждению в добре без помощи Божией. Эти две мысли преп. Кассиана в его рассуждениях всегда идут параллельно, и он старается только выяснить по возможности взаимоотношение силы воли и благодати. Сказавши, например, в 17-й главе XII книги «Собеседований», что мы должны чувствовать свою немощь во всем, что относится к добродетели, преп. Кассиан в следующей главе говорит: «…мы должны благодарить Бога за то, что он сотворил нас разумными, одарил властью свободного произволения (liberi arbitrii potestate donavit)».[1264] Еще яснее это можно видеть из «Собеседований». Отвержение и принятие помыслов в нашей власти, говорит преп. Кассиан, иначе не останется в человеке свободного произволения.[1265] Ни один праведник, однако, не имеет в себе достаточно сил (см. Пс. 36:23, 24) стяжать праведность: непрестанно колеблется и в каждое мгновение готов пасть, потому милость Божия подкрепляет его, чтобы иначе, подвергшись падению по слабости произвола (liberi arbitrii collapsus), совершенно не погиб в падении своем.[1266] По мнению преп. Кассиана, в словах Господа аще быша людие Мои послушали Мене, Израиль аще бы в пути Моя ходил, ни о чесом же убо враги его смирил бых, и на оскорбляющая их возложил бых руку Мою (Пс. 80:13) сила свободы (liberum arbitrium) доказывается неповиновением народа, а содействие Божие подтверждается началом и концом сего стиха, где Господь свидетельствует, что Он первый начал говорить и что если бы народ послушал Его, то после Он уничтожил бы всех врагов его.[1267] «Тем, что нами сказано, мы не хотим отнять свободу у воли человеческой, но только желаем доказать, что в каждый день и каждое мгновение ей необходимы божественное содействие и благодать (gratiam)».[1268] «Что мы имеем свободное произволение (libertatem arbitrii), – говорит преп. Кассиан, – в этом нас уверяет слово Божие, когда говорит: всяцем хранением блюди твое сердце (Притч. 4:23), а слабость его доказывает апостол, когда говорит: мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши и помышления ваши во Христе Иисусе (Флп. 4:7). Святой Давид показывает силу и власть свободного произволения, говоря: Удержи язык твой от зла (Пс. 33:14), а когда говорит: Положи, Господи, хранение устом моим и дверь ограждения о устнах моих (Пс. 140:3), то показывает бессилие его. Что мы имеем свободный произвол и что он сам по себе бессилен, это доказывают также следующие слова Господа: приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные… (Мф. 11:28) и: никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня (Ин. 6:44). Ясно, что в деле нашего спасения участвует и благодать Божия, и свободное произволение».[1269] «Часто спасительным нашим желаниям исполниться препятствует какой-нибудь ничтожный случай, и как весьма немногие из желающих сделаться добродетельными могут вполне совершить свои желания! Исполнение наших желаний не всегда подлежит нашей власти»,[1270] и вот Бог приходит к нам на помощь со Своей благодатью. «Он готов доставить нам все это, когда только от нас будет дан Ему повод добрым желанием (bonae voluntatis)».[1271] «Он больше, чем мы, желает и ожидает нашего спасения и совершенства».[1272]