Творения догматико-полемическое и аскетические

«Кто, – говорит преп. Кассиан, – последует кроткому Господу не в явлении высоких знамений, но в добродетели терпения и смирения, тот совершит все чудеса, сотворенные Христом».[1477] И поскольку затем любовь к ближним, хотя бы и в такой начальной форме, чтобы только «никого не обижать и не делать ничего несогласного с уставом и за свои обиды не взыскивать»[1478] (кротость), тоже должна проникать всю жизнь подвижника, она вместе с отречением от своей воли необходимо предполагает истинное смирение и терпение.[1479] Итак, в качестве общего главного внутреннего основания или начала жизни подвижника указывается преп. Кассианом добродетель смирения, а как выражение истинного смирения в жизни – терпение и любовь к ближним. Если теперь принять во внимание то обстоятельство, что смирение, по Кассиану, рождается от страха Божия и сердечного сокрушения,[1480] то понятно, почему оно (смирение) является главным внутренним началом жизни подвижника. Смирение, как «искреннее уничижение духа»,[1481] есть ближайшее выражение и приложение к жизни того внутреннего настроения, которое служит исходным началом самой жизни подвижника, именно – страха Божия, производимого верою, как сознания своего нравственного ничтожества пред Богом и страха за свою жизнь.[1482]

Проведением в жизни подвижника указанных начал и обусловливается осуществление им своей ближайшей задачи, так как они являются твердою основою в борьбе со всеми искушениями и при их только наличном существовании имеют значение частные приемы и средства. «Путь Господень, – говорит преп. Кассиан, – приятен, если идти им по закону и правильно», именно – руководясь указанными началами.[1483] Уже в первом подвиге, который надлежит совершить подвижнику Христову (подчинить себе плоть чрез победу над чревоугодием и блудом), – главное средство, как видели, не внешнее содержание – пост и бдение, а внутреннее сердечное сокрушение и бдительность духа, направленная к охранению ума и сердца от вторжения дурных помыслов и расположений при непременном условии истинного смирения.[1484] А бдительность духа и сокрушение сердечное, поддерживаемое постоянной молитвой и размышлением о духовных предметах, само собой требуют терпения. Проведением и приложением тех же указанных начал жизни подвижника осуществляется и следующий подвиг – брань чисто духовная, в которой нужно победить пороки, услаждающие одну только душу. Борьба духовная открывается бранью с сребролюбием и гневом, которые одинаково получают возбуждение извне.