Творения догматико-полемическое и аскетические

Ввиду именно такого общения всех в молитве, чтобы все едиными устами и сердцем славили Господа, и выбирается обычно чтец, который читает псалмы и молитвы, а прочие молча слушают.[1772] Поэтому-то в церковных собраниях царствует такое молчание, что, несмотря на множество собравшихся, будто никого нет, кроме читающего псалмы, а особенно когда совершается молитва, то поддерживается благоговейная тишина и не слышно не только кашля, позевоты, вздохов, но даже никаких слов, кроме священнических. А кто молится вслух, тот считается виновным вдвойне: во-первых, в том, что сам небрежно приносит молитву Богу, и, во-вторых, в том, что другому мешает молиться с усердием.[1773] Чтение двенадцати псалмов между братиями разделяется таким образом: если читающих два брата, то они читают по шести; если три, то по четыре; меньше двух и больше четырех чтецов в собраниях не бывает.[1774] По окончании ночных молитвословий каждый, возвратившись в свою келлию, принимается опять за молитву и не ложится спать до восхода солнца, когда можно приняться за рукоделие и дневные работы.[1775] Сон после ночных общих собраний вреден в том отношении, что он может произвести в духе ленивую вялость, ослабить бодрость на целый день. Посему к общественному бдению подвижники присоединяют и частное бдение, которое они совершают с большим тщанием, чтобы не потерять той чистоты, которая приобретена псалмопением и молитвами. Чтобы не напал сон после ночного молитвословия, подвижники, совершая частные молитвы, занимаются вместе рукоделием, так что у них не бывает и минуты без дела и размышления.[1776] Дневные общественные собрания для молитвы практикуются, по словам преп. Кассиана, не везде у подвижников. Так, у египетских подвижников, кроме вечерних и ночных собраний, днем не бывает общественного богослужения, кроме субботы и воскресенья, в которые они в 3 часа собираются для святого Причащения. В монастырях же палестинских подвижники собираются для богослужения в течение дня три раза: в 3, 6 и 9-й часы, и каждый раз прочитываются три псалма. При таком порядке палестинских монастырей и молитвы тщательно приносятся Богу в установленные времена, и необходимые рукоделия не прекращаются, тогда как, будучи предоставлены свободному желанию подвижника совершать их дома, они, конечно, и не всегда могут быть выполнены надлежащим образом.[1777]

Как совершение домашних молитв предоставлено было свободе каждого и зависело от его ревности к духовному совершенству, так общественные собрания были подчинены строгому контролю. Будильщик, на котором лежала обязанность извещать о времени общего собрания, должен был будить братию на бдения в определенный час,[1778] и все тотчас должны были идти в собрание. Неисправность и запоздалость в посещении общих собраний сопровождалась наказанием. Так, если кто во время богослужения в 3, 6 и 9-й часы придет по окончании начатого псалма, то не смеет войти в церковь и присоединиться к молящимся, но остается до окончания службы и при выходе, всем кланяясь до земли, просит прощения в своем нерадении и замедлении; в противном случае, то есть если не покается, то не допускается и к следующим богослужениям.[1779] Что касается до ночных собраний, то не терпит наказания тот, кто замедлит до начала второго псалма, но если кто не поспешит прийти в церковь прежде окончания его, то подвергается вышеозначенной епитимии.[1780] От обычного порядка богослужебных собраний в течение недели отличается богослужение субботы и воскресенья. С вечера субботы еженедельно совершаются ночные бдения, которые продолжаются до четвертого пения петухов, а остающиеся до света два часа употребляют на сон, чтобы подкрепить себя на целый день. И в воскресный день до обеда собираются только на одну литургию, а на 3-й и 6-й часы особо не собираются. В эти же дни из уважения к воскресению Господню делается некоторое ослабление и поста, чтобы братия, ослабленная недельным постом и бдением, могла отдохнуть [1781] и вновь быть способной поддерживать духовное напряжение в течение недели. Весь строй подвижнической жизни направлен к тому именно, чтобы поддерживалась энергия духа, не возобладали вялость и слабость, которые ведут монаха к порокам. Именно для этой цели и служат общественные молитвы и домашние постоянные упражнения в богомыслии и молитвословии, для этого же служат рукоделия и пост, чтобы плоть, истончаемая подвигами, давала более свободы духу устремляться к небу.

«Упражняя равно телесные и духовные силы, – говорит преп. Кассиан, – подвижники уравнивают выгоды внешнего человека с пользой внутреннего, страстным движениям сердца и непостоянному волнению помыслов противопоставляют тяжесть рукоделия, как какой-нибудь твердый непоколебимый якорь, которым можно бы удерживать рассеяние и блуждание сердца внутри келлии, как в безопасной пристани».[1782] Уже из этих слов преп. Кассиана можно заключить отчасти, как он смотрит на внешние подвиги монаха и какое значение он отводит им в деле духовного совершенствования.