Творения догматико-полемическое и аскетические

Из представленного строя киновийской жизни можно видеть, что этот строй является вполне приспособленным для достижения той цели, которая должна быть осуществлена в период трудничества. В киновии достаточно и уединения от вредных влияний мира, но нет недостатка и в сообществе братий, чтобы могли развиваться начала истинной любви к ближним, смирение и терпение. Жизнь подвижников должна быть содружеством, так как истинная-то дружба и возможна только между спасающимися,[1817] на почве общей борьбы с врагом спасения. Людей соединяет прочно не единожительство, а сходство нравов, и никогда не может ненарушимо сохраниться мир там, где бывает разность воль.[1818] Когда же все живущие вместе будут исполнять каждый не свою волю, а одну общую волю Божию, то у них не будет и причин несогласия и раздоров, а будет любовь, которая в своем существе и есть единство воль.[1819] И эта любовь к ближним, по словам преп. Кассиана, должна быть предпочитаема даже личному спасению.[1820]

Осуществляя обеты, данные при поступлении в киновию, и пользуясь всеми предложенными здесь средствами, подвижник действительно может очистить свое сердце, искоренить страсти, а не только прикрыть их, что бывает с теми, которые начинают свое отречение прямо удалением в пустыню, отшельничеством. По мысли преп. Кассиана, отшельничество пригодно только для достигших совершенства, восшедших на степень созерцания и желающих непременно предаваться ему. И потому, говорит он, мы должны знать, что если удаляешься в пустыню или отдаленные места, еще не исцелившись от пороков, то прекращается только действие их, а страсть не подавляется. Ибо внутри нас скрывается, даже распространяется, корень всех грехов, который не был исторгнут, а что он живет в нас, это узнаем из следующих признаков: например, когда, находясь в пустыне, приход братий или краткое замедление их принимает с каким-то неудовольствием смущенного духа, то мы узнаем, что в нас еще жива страсть нетерпеливости.[1821] Нужно поэтому сначала искоренить страсти через деятельное упражнение в киновии и уже с чистым сердцем удаляться в пустыню, а не переносить страсти туда, иначе прямая цель отшельничества – созерцание – не будет достигнута.[1822] Так именно и смотрит преп. Кассиан на дело, когда, определяя цель этих двух родов жизни подвижника, говорит: «Цель общежития состоит в том, чтобы умертвить свою волю и по спасительной заповеди о евангельском совершенстве не иметь никакой заботы о завтрашнем дне (Мф. 6:34). Достоверно, что этого совершенства никто не может достигнуть, кроме киновитянина. А совершенство пустынножителя состоит в том, чтобы иметь дух свободный от всего земного и соединять его со Христом, сколько позволяет человеческая слабость. Итак, если кто не стремится к этой цели общежития и отшельничества, то напрасно вступают в киновию или отшельничество, ибо ни тот ни другой не исполнит добродетели своего звания».[1823] Сообразно своей прямой цели отшельник должен избирать и места пустынные, уединенные и суровые, чтобы они своим плодородием не возбуждали духа его к развлечению, не побуждали выходить на работу под открытое небо, чтобы он таким образом, «как бы в некоторое открытое пространство выпустив помыслы, не уклонился от прямого направления духа и созерцания высшего назначения».[1824] Отшельник должен заключать свою душу и тело внутри стен келлии и бороться с кружением помыслов, должен пребывать как бы в затворе,[1825] потому что от скитания тела тоска только увеличивается.[1826] «Неудивительно, – говорит преп. Кассиан, – если кто, сидя в келье, как бы в тесном затворе, собрав помыслы, угнетается большою тоскою, ибо помыслы, вырвавшись вместе с человеком из заключения в жилище, постоянно носятся в разные стороны как разнузданные кони. В то время как они вырываются как бы из своего стойла, получается некоторое краткое или горькое утешение. Но когда по возвращении тела в свою келью вся стая помыслов опять прибегает как бы к своему стойлу, то самая застарелая привычка к рассеянию на воле производит еще большие мучения».[1827] Во избежание праздности отшельник непременно должен заниматься каким-либо рукоделием внутри келлии[1828] и время от времени ослаблять свое духовное напряжение приемом и посещением братий, чтобы не впасть в болезнь.[1829] Часто случается, говорит преп. Кассиан, не только с новичками и немощными, но и с опытными и совершенными, что если напряжение их духа и строгость не будут иметь какого-либо послабления в промежутках отдохновения, то они впадают или в холодность духа, или в гибельную болезнь тела. И потому благоразумные и совершенные, когда случается даже и частое посещение братий, не только должны терпеливо сносить, но и радушно принимать их. В том-то и проявляется совершенство подвижника, если он, и живя в пустыне, не смущается приходом братий и не малодушествует, отвлекаясь от созерцания, а умеет справляться с этим временным отвлечением от созерцания.[1830]