Творения догматико-полемическое и аскетические

Как из этих эпитетов, так и из того факта, что на восточных отцов преп. Кассиан ссылается уже после западных, кои могли казаться менее авторитетными, ясно, что и сам он авторитет первых ставил выше последних, и предпочтение Востока пред Западом, по крайней мере в догматических вопросах, у преп. Кассиана обнаруживается из этого достаточно ясно. Если обратиться теперь к чисто подвижническим сочинениям преп. Кассиана для доказательства зависимости его аскетических воззрений от Востока, то помимо вывода, который можно сделать из самих фактов его жизни и из сравнительного анализа содержания этого рода его сочинений, она (зависимость) утверждается самим преп. Кассианом в общем его признании, что он не свои мысли и воззрения излагает, а тех восточных отцов-аскетов, с которыми он был знаком.[1848] Таково именно было желание и тех лиц, по просьбе которых преп. Кассиан предпринял свой труд.[1849] Для одной части своих аскетических трудов – «Institutions» — преп. Кассиан прямо указывает и образцы такого рода сочинений у «Василия Великого и блж. Иеронима и других, из коих первый на вопросы братии о разных правилах общежительных ответил на основании Священного Писания, а Иероним не только издал свое сочинение, но еще изданные на греческом языке перевел на латинский».[1850] Кто эти «другие», кроме Василия Великого и блж. Иеронима, преп. Иоанн Кассиан не указывает прямо, и вообще, у него в сочинениях почти нет совсем прямых цитат из восточных аскетов, даже и Василия Великого он приводят всего два раза: в «Institutions» – VII, 19 и VII, 19.[1851] Но, без сомнения, эти «другие», с которыми преп. Иоанн Кассиан был знаком, – это восточные отцы-аскеты: Антоний Великий, Макарий Великий, мнения которых он изредка приводит, например в Собеседовании XXIV (11,13); или Евагрий монах, подвизавшийся в конце IV века сначала в Нитрии, потом в келлиях и, наконец, в Ските; авва Исаия, современник Макария Великого, подвизавшийся в пустыне Скитской,[1852] и др. Нужно иметь в виду, что святоотеческая аскетическая литература Востока к концу IV века и началу V века, к каковому относится деятельность преп. Кассиана, предлагала уже богатый аскетический материал и имела замечательных представителей, из которых каждый выяснял преимущественно ту или другую сторону подвижничества.

Так, в творениях св. Антония Великого и Макария Великого преимущественно, но не исключительно отмечается субъективное исходное начало подвижничества – чувство страха Божия,[1853] в котором выражается, так сказать, перелом и перемена в настроении человека и которым полагается начало пути спасительного, указывается также и главный принцип жизни подвижника – смирение.[1854] Довольно обстоятельно определяется затем «трудничество» и «духовная чистота» и их взаимное отношение.

У Макария Великого замечается при этом попытка последовательного описания и изображения самого пути, процесса подвижничества как процесса постепенного духовного обновления человека спасающегося. Указывая достаточно ясно, в чем должны выражаться нормальное состояние человека и его жизнь, Макарий Великий анализирует состояние смятения падшего человека, вызывающее скорбь о нравственном состоянии, рассуждает о трудничестве внешнем и внутреннем и в конце концов характеризует состояние совершенства подвижника.[1855] Главное внимание Макарий Великий преимущественно обращает на внутреннюю сторону жизни личности подвижника, тогда как у Антония Великого уделяется значительная доля внимания и внешнему строю жизни подвижника, предначертывается устав отшельнической жизни.[1856]