Творения догматико-полемическое и аскетические

1. Потому они и сами псалмы в собрании поют не без перерыва до конца, [Col. 100] а разделяют их на две или три статии, смотря по числу стихов, и совершают [псалмопение] раздельно и по частям, вставляя в промежутках молитвы.[351] Ибо услаждаются не множеством стихов, а разумением ума, всеми силами следуя сему: стану молиться духом, стану молиться и умом (1 Кор. 14:15).

2. Полезнее, полагают они, пропеть десять стихов с разумным пониманием, нежели весь псалом произнести с путаницей в мыслях, <Р. 78> которая иногда рождается и от поспешности произносящего, когда он, помышляя о числе и величине псалмов, которое остается еще пропеть, заботится не о том, чтобы передать слушающим раздельно смысл стихов,[352] а спешит поскорее довести богослужение до конца.

С другой стороны, если кто из новоначальных или по рвению духа, или потому, что еще не научен,[353] [Col. 101] начнет превышать меру псалмопения, тогда старец, сидя на своем седалище, ударом руки останавливает продолжение пения и поднимает всех на молитву, всячески заботясь о том, чтобы излишество псалмов не породило пресыщения [354] у сидящих. Ибо поющий не только у самого себя отбирает плод понимания, но и причиняет ущерб другим – тем, кому своей чрезмерностью доставляет крайнее отвращение.

3. И еще у них со всей тщательностью соблюдается, чтобы с ответом «аллилуия» произносить только те псалмы, которые и надписываются в заголовке «аллилуия».

Указанное выше число двенадцати псалмов они делят между собой так, что если будет два брата, то они пропевают по шесть псалмов, если три – по четыре, если четыре – по три. Меньше этого числа никто в собрании не поет. Поэтому, какое бы множество ни собралось, больше четырех братий петь в собрании никогда не назначается. [Col. 102]

Глава 12. Почему пока один поет псалмы, все остальные сидят, и с каким рвением они после этого продолжают по кельям бдение до рассвета

1. Это узаконенное, как мы сказали, число двенадцати псалмов они воспевают в таком телесном покое, что, когда по обычаю в собрании отправляются те или иные службы, тогда за исключением того, кто встает на середине читать псалмы, <Р. 80> все сидят на низеньких седалищах, всем вниманием сердца углубляясь в слова поющего. Ибо они постами и трудами [355] день и ночь так изнуряют свое тело, что, не будь такого облегчения, они не были бы в состоянии стоя выслушать и этого числа [псалмов].

2. Они никак не допускают, чтобы сколько-нибудь времени проходило попусту без работы, ибо со всем усердием стремятся исполнять своими руками не только то, что можно делать при свете дня, но тщательно подыскивают себе и такие роды работ, которым не может помешать самый густой мрак ночи, веруя, что тем высшей достигнут чистоты созерцаний духовным оком ума (tanto sublimiorem spiritalium contemplationum puritate mentis intuitum quaesituros), чем долее будут понуждать себя к работе и труду.

Они рассуждают, что для того и назначено свыше такое умеренное число уставных молитвословий, [Col. 103] чтобы для более пламенных верою сберечь время, в которое могло бы продолжаться неутомимое течение их добродетели, а у болезненных и утомленных телом чрезмерность не порождала бы отвращения.

3. Поэтому, когда кончается положенное уставом молитвословие, каждый, вернувшись в свою келью (в которой позволено жить ему одному или с другим, с кем сделался товарищем [356] или по одинаковости рукоделия, или потому, что вместе с ним проходил ученичество и послушничество,[357] или по сходству нрава и добродетелей), опять с усердием исполняет молитвенное служение [358] как свое частное жертвоприношение; но никто уже более не погружается в покой сна, пока с рассветом вслед за ночным делом и размышлением не начнется дневная работа. <Р. 82>

Глава 13. Почему не полагается спать после ночного богослужения

1. Этим трудам они прилежат со всем вниманием потому, что верят, что этим они приносят Богу свою всеусердную жертву от плода рук своих,[359] и еще по двум причинам. (И нам надлежит соблюдать это с той же тщательностью, если мы стремимся к совершенству).[360]

Первая – та, чтобы ненавистник враг, завидуя нашей чистоте, против которой всегда строит козни и непрестанно злобится, не осквернил каким-нибудь сонным мечтанием очищения, приобретенного нами ночным псалмопением и молитвой.[361]