Творения. Книга третья

Других ближайших сильных причин, заставивших алеутов принять новую веру, я не вижу. Правда, можно сказать, что алеуты приняли христианство потому: 1) что они имели веру самую неопределенную и запутанную и, следовательно, не удовлетворяющую внутренней потребности души; 2) что они, будучи трусливы, из боязни или угождения русским сделали это: и 3) что принятием крещения им давалась льгота от платежа ясака. Правда, все это может быть побудительной причиной к принятию новой религии; но нисколько для того, чтобы сделаться ревностным и верным исполнителем правил ее. Но по ближайшем рассмотрении сих причин они окажутся весьма слабыми. 1) Прежняя их религия была неудовлетворительна; это правда[99]; но более ли постигали алеуты христианскую веру в первое время, о коей им, за неимением хороших толмачей, едва ли кто мог дать какое-либо понятие о Боге, кроме общих понятий о Его всемогуществе, благости и проч.? И могла ли тогда христианская вера казаться им удовлетворительной для сердца, (если и предположить в них тогда такую потребность), когда первый проповедник, не имея возможности дать им понятие о наслаждениях христианина высших — духовных, воспрещал им наслаждения существенные: т. е. многоженство? 2) Алеуты трусливы. Это также правда; но надобно сказать, что русские никогда и не думали принуждать их к принятию христианства какими-либо насильственными мерами. 3) Гораздо сильнейшею к тому причиною могло быть то, что принимающим св. крещение давалась льгота от платежа, ясака, и тем более, что они тем избавлялись всякого влияния сборщиков ясака. Но если взять в рассуждение незначительность самого ясака, который они платили, когда хотели и чем хотели, и притом льгота платежа давалась им не навсегда, но только на три года; — то и эта причина окажется весьма недостаточной к тому, чтобы с усердием принять новую веру.

Итак, главную причину надобно искать в их характере, тем более что все эти же частные причины были и на стороне кадьякцев, но у них они остались недействительными.

После сего надлежит представить историю Уналашкинской церкви. Но, говоря о ней, я нахожу приличным сказать вообще об истории Американской церкви.

Христианская вера внесена в Америку (я разумею одну нашу Америку) русскими. Начальник первого судна, которое открыло Алеутские острова, Глотов и его товарищи, были первыми проповедниками Христианства в Америке, (выключая Атхи). Глотов в первое свое пребывание па Умнаке (в 1759), столь хорошо познакомился и даже подружился с тамошними жителями, что тоэн их позволил окрестить своего малолетнего сына и даже вывезти в Камчатку[100]. Этот новокрещенный и, можно сказать, первокрещенный из всех американцев наших, алеут, называвшийся Иван, с прозванием Глотова, весьма много мог содействовать к распространению Христианства между алеутами. Крестил ли Глотов и его товарищи кого кроме тоэнского сына? Неизвестно. Но известно только то, что они там поставили большой крест[101], где впоследствии времени выстроена была часовня во имя св. Николая, которая в 1826 году сменена новою.

Итак, первая из Американских церквей (после Атхинской) основалась в Уналашкинском отделе, и именно на Умнаке.

После первого пребывания Глотова на Умнаке, русские, приходившие на Уналашку, долгое время не думали о том, чтобы крестить алеутов, занимаясь усмирением или, иначе сказать, истреблением их. И не прежде как с 1780 года, т. е. по прекращении таковых усмирений, русские начали помышлять об этом.

Конечно и тогда не христианское усердие или, по крайней мере, не столько оно, сколько собственная выгода русских, заставила их убеждать алеутов к принятию крещения; ибо окрещенные ими алеуты делались чрез то более приверженными к своим крестным отцам и промысла свои отдавали исключительно им. Но какие бы причины ни были к тому, бесспорно, что первые русские промышленники были и первыми крестителями алеутов, потом кадьякцев и тем проложили путь и облегчили дело последующим миссионерам.