Творения. Том первый. СЛОВА.

Опровергаемые во всех пунктах своей системы, ариане хотели поддержать себя авторитетом Священного Писания и ссылались на некоторые места Ветхого и Нового Завета, толкуя их в свою пользу и вопреки православному догмату о Сыне Божием. Главнейшим из таких мест, приводимых еретиками в подтверждение их учения о Сыне Божием, было место в книге Притчей (8:22), где Премудрость Божия говорит о Себе: Господь созда мя (ἔκτισε με) начало путей своих в дела своя. Ариане видели в этих словах полное подтверждение своего учения о Сыне Божием, как твари высшей других тварей, назначенной творить. Занимаясь подробным разбором и объяснением этого текста во многих местах своих сочинений, св. Афанасий прежде всего замечает, что глагол «κτίζειν» употребляется в Священном Писании не всегда в значении «творить из ничего», но иногда также значит «возобновлять», «восстанавливать» уже существующее (например Пс. 99:1; 101:19; Иер. 31:22 и др.). Потом, в рассматриваемом месте не сказано просто: созда мя, но прибавлено: начало путей своих, в дела своя, чем, по мнению святого отца, указывается на человеческую природу Премудрости и на особенное Ее назначение, которое состоит в общем откровении Ее в мире и в особенности в чрезвычайном откровении – воплощении ипостасной Премудрости для спасения рода человеческого. Кроме указанного места из книги Притчей, ариане приводили целый ряд мест из Нового Завета, объясняя их применительно к своей теории о сотворенности и существенном отличии Логоса от Отца.[404] В отношении ко всем этим местам, со своей стороны, св. Афанасий прежде всего делает общее замечание, что они относятся не к Божественной, а к человеческой природе Иисуса Христа и, следовательно, понимаются арианами совершенно неправильно; потом – если некоторые из них, указывающие на зависимость Сына Божия от Отца, и можно относить к божеству Сына Божия, то в них выражается не более как только то, что Сын Божий, как Лицо Божественное, рождается и, следовательно, имеет источник своего бытия в Отце; иначе сказать, в этих местах указывается только на ипостасное отличие Сына Божия от Отца.[405] Впрочем, не ограничиваясь этим общим замечанием, св. Афанасий предлагает некоторые и частные объяснения упомянутых мест Священного Писания.[406] В то же время в опровержение арианской доктрины он выставляет бесчисленное множество выражений Священного Писания, неопровержимо свидетельствующих о божестве и единосущии Сына Божия с Отцом.[407] В свою очередь и ариане старались подыскать в Священном Писании такие места, в которых приписывается Логосу нечто несвойственное Его Божественной природе. С этой целью они пользовались теми выражениями Священного Писания, которые указывают на несовершенство и ограниченность человеческой природы в Лице Иисуса Христа. В ответ на это св. Афанасий выставляет на вид еретикам строгое различие между двумя природами в Лице Богочеловека и для объяснения приводимых ими мест Священного Писания предлагает иметь в виду одно общее правило – относить их не просто к «Слову Божию», но к Слову, «воплотившемуся нашего ради спасения». Держась этого правила, святой отец потом раскрывает, как в местах Писания, по видимости унизительных для Божественного достоинства Спасителя, нет ничего недостойного для Него – Богочеловека и как, напротив, из тех же самых мест внимательный [читатель] может видеть, что в Иисусе Христе теснейшим образом соединены две природы – Божеская и человеческая, из которых каждая творила дела, ей свойственные, только не отдельно от другой.[408]