Творения. Том первый. СЛОВА.

Несостоятельная в своих основных положениях, арианская система, по мнению св. Афанасия, несостоятельна и по отношению к существенному христианскому догмату об искуплении. С отрицанием догмата о божестве и единосущии Сына Божия с Отцом в ней очевидно отрицался и догмат об искуплении, освящении и спасении человека, отрицался союз Бога с человеком, отрицалась, таким образом, вся христианская религия. Если Христос не истинный Сын Божий, явившийся во плоти, а только конечное существо или один из высших сотворенных духов, то мы – говорит святитель – не свободны от греха, проклятия и смерти. Как творение Божие, арианский Христос, конечно, не мог совершить дела искупления, так как для общения с Богом Он еще Сам нуждается в благодати Божией.[409] Но искупление не должно было ограничиться только освобождением человека от греха, проклятия и смерти: оно должно было еще возвысить человеческую природу, восстановить в ней первоначальный образ Божий. Арианский Христос не мог совершить и этого, так как Он – существо сотворенное, чуждое божества и получающее наименование Сына Божия уже впоследствии, за свои подвиги в добродетели.[410] Восстановить образ Божий в человеке, без сомнения, мог только истинный Сын Божий, сотворивший этот образ: Он, воплотившись, в Лице Своем возвысил и обожествил человеческую природу, соделав ее даже предметом почитания Ангелов.[411] Вместе с восстановлением природы человеческой необходимо было освятить человека и воссоединить его с Богом. И это, без сомнения, не могло совершить существо сотворенное, так как тварь, сама нуждающаяся в Святом Духе, послать Его для освящения нас не могла; но Он мог быть послан только Тем, кто называет Его «Своим» и всегда пребывает с Ним; воссоединены же с Богом мы могли быть только в том случае, когда истинный Сын Божий соединился с нами, принял нашу природу, соделал нас Своими братьями и призвал нас к участию в сыновстве, которое принадлежит Ему от вечности.[412] Далее, истинное понятие об искуплении соединяется с учением о свободе от всяких заблуждений и истинном познании о Боге и вещах Божественных. Арианская система оказывается неудовлетворительной и с этой стороны, так как, представляя Бога существом, совершенно чуждым мира и абсолютно непостижимым, отрицает совершеннейшее познание о Нем и во Христе и, таким образом, не видит в христианстве полноты откровения Божества, ставшего в столь близкие отношения к человеку и явившегося в его плоти. Между тем православное учение чуждо этого недостатка: признавая Сына Божия единосущным Отцу, оно в то же время допускает и истинное познание о Боге, ибо кто видел Сына, тот видел и Отца, кто слышал Сына, слышал и Отца.[413] Наконец, полное искупление, вместе с совершенным откровением, требует и совершеннейшего образца добродетели. Арианство и с этой стороны уничтожало идею искупления. Логос, явившийся во Христе, существо сотворенное и нравственно изменяемое, по арианскому представлению, достиг нравственного совершенства путем обыкновенным, путем борьбы со злом. Кто же может поручиться в том, что Он достиг высшей степени совершенства? Не то мы видим в православном учении: здесь высочайшая и неизменная святость Божества, явившегося во плоти, не только служит основанием нашего искупления, но и представляет совершеннейший образец добродетели.[414]