Творения. Том первый. СЛОВА.

Для доказательства своего положения о безусловной постижимости существа Божия для человека Евномий прибегал, далее, к такого рода аргументации: Божество просто, и в Нем не должно быть реального различия между сущностью и свойством; поэтому что известно о Нем с несомненностью, то должно быть тождественно с Его сущностью или составляет Его сущность; несомненнее же всего Ему принадлежит «нерожденность», так как Он не получал ни от кого Своего бытия, не имеет ничего прежде Самого Себя, ни Сам не существовал прежде Самого Себя; следовательно, «нерожденность» должна составлять Его сущность.[432] Но это доказательство, по словам св. Василия, не что иное как софизм. Несмотря на простоту Божества, мы можем говорить о Его творчестве, благости, правосудии, всеведении и других свойствах, которые в своей совокупности хотя и определяют сущность Божества и составляют с ней внутреннее единство, но в то же время нетождественны с ней и должны отличаться от нее. «Мы утверждаем, что познаем Бога из его действий, но не знаем Его существа, потому что Его действия нисходят к нам, но Его существо для нас недоступно».[433] Что же касается «нерожденности» Божества, то она не может быть сущностью Его потому, что сущностью Божества не может быть то, что является по отношению к Нему следствием, а «нерожденность» Божества, по словам самого Евномия, есть следствие Его безначалия или вечности и в то же время тождественно с Ним.[434] Еще остроумнее делает замечание по поводу приведенного доказательства Евномия св. Григорий Нисский. Если давать такое значение простоте Божества, – говорит он, – то можно сказать, что сущность Божества есть простота. Но этого, конечно, нельзя допустить, и подобного рода выражение в смысле евномианском так же нелепо, как и другое, что сущность Божества составляет нерожденность. Из всего доказательства ничего другого не выходит, как только то, о чем учит и Церковь, а именно, что существо Божие просто и нерожденно, но, кроме этого, оно заключает в себе еще много других качественных определений.[435]

Признавая «нерожденность» единственным понятием, выражающим сущность Божества, Евномий отвергал все другие свойства Божества и считал их не более как только пустыми и бессодержательными словами, не заключающими в себе ничего действительного,[436] так как, по его мнению, признание в Божестве многих свойств несовместимо с Его простотой, при которой может быть мыслим только один признак, тождественный с самой сущностью Божества. Опровергая это заблуждение еретика, св. Василий обращает его внимание на то, что Божество, в существе Своем будучи просто и несложно, в действиях и отношениях к миру проявляет Себя многоразлично [437] и что поэтому приписываемые Ему различные свойства и имена, на основании действительного разнообразия Его откровений в мире, не фантастические представления человеческого ума и выражают собой не одно и то же, а каждое из них имеет свое особенное и действительное значение.[438] Этого мало. Если при решении вопроса о совместимости многих свойств с простотой существа Божия иметь в виду существо Божие само в себе, помимо его откровений в мире, то и в этом случае не будет никакого противоречия и несообразности, потому что приписывать существу Божию, простому и чуждому всякой сложности, различные свойства, выражающие собою одно и то же подлежащее – Бога,[439] отнюдь не значит допускать в нем сложность и делимость на части, а только указывать в нем одни отличительные признаки, без которых у нас не было бы никакого представления о Самом Боге.[440] Весьма характерное замечание по поводу данного вопроса делает св. Григорий Нисский. По его словам, природа Божественная в своей сущности, без сомнения, проста, единична и не может быть представляема сложенною из различного, но душа человеческая, будучи прикреплена к земле и отягощена земной жизнью, может созерцать неизреченное естество не иначе как в многочастных и различных представлениях его.[441]