Творения. Том первый. СЛОВА.

Среди таких религиозно-философских движений, происходивших в особенности на Востоке, когда в христианском обществе пробудился необычайный интерес и стремление к научному объяснению высочайших и таинственных истин веры, когда лжеименный гносис возродился в еретических доктринах Ария, Евномия, Македония, Аполлинария и других лжеучителей, и когда Церковь вела упорную ожесточенную борьбу с этими опасными врагами, раскрывая и утверждая в то же время свое истинное учение, – в ряду первых поборников и учителей православия явился человек с редкими дарованиями ума, глубоким и основательным знанием Священного Писания и отеческих творений, богатым запасом самых разнообразных сведений, блестящим и величественным красноречием. Это был св. Григорий Назианзин, прозванный за свое глубокое богомудрие Богословом. Призванный путями Промысла Божия к защите и утверждению православной истины, попираемой еретиками, св. Григорий Богослов посвятил этому делу всю свою жизнь и деятельность и своими подвигами в этом отношении приобрел себе такую же славу, как и другие тогдашние великие отцы и учители: св. Афанасий Александрийский, св. Василий Великий и св. Григорий Нисский. Одно время, одинаковые условия и обстоятельства общественной жизни, одни и те же религиозные интересы и убеждения всех этих церковных деятелей, без сомнения, должны были наложить одну общую печать на их произведения. И действительно, творения св. Григория Богослова заключают в себе немало общего с творениями упомянутых святых отцов. В его обширной догматической системе с особенной ясностью и рельефностью выступают те же вопросы времени, та же полемика против тогдашних еретиков, те же приемы в полемике и раскрытии различных догматических истин, какие мы видим у св. Афанасия и двух каппадокийцев, но, при всем сходстве, догматическая система св. Григория Богослова, со своей положительной стороны, является весьма важным дополнением к учению названных церковных писателей, в особенности по вопросам о Боге вообще и о троичности Лиц в Божестве при единстве Его существа, и представляет некоторые особенности в характере и способе раскрытия и уяснения различных догматических истин, – особенности, обусловливаемые, без сомнения, личным характером автора, особым складом его ума, а также условиями и обстоятельствами его жизни и деятельности.

* * *

Сын Григория и Нонны, благородных и глубоко религиозных назианзян, св. Григорий провел свои первые годы под непосредственным и почти исключительным влиянием своей матери – благочестивой христианки.[619] Дитя пламенных ее молитв и посвященный Богу еще до рождения,[620] он был предметом ее особенной любви и попечений: она воспитывала его в строгой вере и благочестии и употребляла все старания к тому, чтобы сделать его достойным своего обета. Обет матери, постоянное чтение под руководством ее Священного Писания и других назидательных писаний и сказаний о святых мужах, высокие образцы святой и чистой жизни, окружавшие отрока Григория, настроили его душу так, что он, вступая в юношеский возраст, уже пылал любовью к Господу и, готовый отрешиться от плоти и мира, желал всецело посвятить себя одному Богу. Ночные видения,[621] бывшие, вероятно, плодом такого настроения юного Григория, еще более укрепили его в святом желании, и он принял твердое намерение, избегнув брачных уз и мирской жизни, искать себе уединения. Пустыня и в ней спокойное созерцание умом Божественных предметов с этого времени сделались предметом неотразимого его стремления в продолжение всей его жизни.