Творения. Том первый. СЛОВА.

Глубокий и самостоятельный мыслитель, св. Григорий Богослов является самостоятельным и в форме, или выражении, своих богословских умозрений. Проникнутый сознанием важности и высоты предметов своего созерцания, он старался дать им соответствующее выражение и в слове. «Я орган Божий, – говорит он, – и в благозвучных песнопениях приношу славословие Царю, перед Которым трепещет все. Я пою не Трою, не счастливое плавание какого-нибудь корабля „Арго“, не свиную голову, не могучего Иракла, не обширный круг земли, как он опоясан морями, не блеск камней, не пути небесных светил. Пою не неистовство страстей, не красоту юношей, в честь которых бряцала изнеженная лира древних. Нет, я воспеваю царствующего горе великого Бога или же сияние пресветлой моей воедино сочетаваемой Троицы. Воспеваю высокие громогласные песни ангельских ликов, какие они, предстоя Богу, возглашают попеременно. Воспеваю стройность мира, еще более совершенную, нежели какова настоящая, – стройность, которой я ожидаю, потому что все стремится к единству. Воспеваю нетленную славу Христовых страданий, которыми Христос обожил меня, соединив человеческий образ с небесным. Воспеваю смешение, усматриваемое во мне, так как я не какое-нибудь легко объяснимое произведение: я – произведение, в котором смертный соединен с небесным. Воспеваю закон Божий, данный людям, и все дела мира, также цели и конец того и другого, чтобы ты одно соблюдал в сердце своем, а от другого бежал дальше прочь и трепетал грядущего дня. Для всего этого язык мой должен быть, как гусли».[755] В соответствие столь высоким и важным предметам своих песнопений св. Григорий выработал и особенный язык, отличающийся необыкновенной возвышенностью и силой мысли, дышащий пламенем чувств, изобилующий игрой образов и сравнений, по чистоте же, точности и выбору слов и выражений не сравнимый с языком никакого другого автора и весьма трудно переводимый на другие языки. Эти качества, замечаемые вообще во всех произведениях св. Григория, с особенной ясностью и рельефностью выступают в его «Словах» и свидетельствуют о том, что великий Богослов-оратор относился к делу проповеди с величайшей строгостью и говорил свои «Слова» не иначе как тщательно к ним приготовившись. До какой степени простиралась его заботливость о форме речи, точности и соответствии слов выражаемым ими идеям, видно из того, что раз придуманные им выражения, даже целые периоды, он нередко повторял буквально в различных «Словах» и по разным случаям и – только именно в интересах соблюдения точности языка.[756] Зато с какой смелостью он всегда говорил и писал, будучи вполне уверен, что ему нечего опасаться за свои слова, которых не в силах опровергнуть или упрекнуть в чем-либо никакой диалектик или красноречивый софист! Вообще с формальной стороны в своих произведениях св. Григорий весьма оригинален и по достоинству ораторской речи занимает место наряду с лучшими классическими ораторами.[757]