Творения. Том первый. СЛОВА.

Необходимость признания вечного бытия Духа Святого св. Григорий доказывает на основании понятия об абсолютном совершенстве Божества, которое, по его мнению, мыслимо не иначе как только под условием признания святости в Божестве, а последняя в Нем и есть именно Дух Святой. Следовательно, Дух Святой от вечности пребывает в бесконечном и всесовершеннейшем Существе. «Если было время, – говорит Богослов, – когда не было Отца, то было время, когда не было и Духа Святого. Если же Один был от вечности (ἀπ’ ἀρχῆς), то были и все Три. Если ты низлагаешь Одного, то я смело скажу: не думай, что превозносишь Двоих. Ибо что пользы в несовершенном Божестве или, лучше, что за Божество, если Оно несовершенно? Но как Оно может быть совершенным, если Ему недостает чего-либо для совершенства? А в Божестве действительно будет недостаток, если Оно не будет иметь святости. Как же Оно будет обладать последней, если не будет иметь Святого Духа? Если есть какая-либо другая святость, кроме Духа Святого, то пусть скажут, что нужно разуметь под ней. А если святость (Божества) есть именно Самый Дух, то можно ли Ему быть невечным?».[1068] Но в этом аргументе выражено еще далеко не все, что мы должны соединять с понятием о бытии третьей Ипостаси Святой Троицы. Духу Святому принадлежит вечное бытие. Но при этом еще возможно предположение, что Он существует от вечности в смысле простого свойства Божества, или, как утверждалось в антитринитарных доктринах, в смысле силы (δύναμις) или действия (ἐνέργημα) Божества. Поэтому, чтобы сохранить православный образ мыслей, необходимо было доказать субстанциальное и самостоятельное бытие Духа Святого. Для этого наш Богослов прибегает к следующему соображению. «Необходимо, – говорит он, – предположить, что Дух Святой есть нечто или самостоятельное (ἢ τῶν καθ’ αυτὸ ὑφεστηκότων), или мыслимое в другом (ἢ τῶν ἐν ἑτέρῳ θεωρουμένων). Первое у философов называется субстанцией (οὐσία), а последнее – принадлежностью (συμβεβηκὸς). Если Дух есть принадлежность, то Он будет действием (ἐνέργεια) Божества, потому что чем тогда назвать Его, как не действием, и чьим действием, как не действием Божества?.. А если Он – действие, то, конечно, будет пассивным (ἐνεργηθήσεται δηλονόντι), а не активным (οὐκ ἐνεργήσει) и прекратится вместе с актом. Но как же Дух (по словам Писания) и действует (1 Кор. 12:11), и говорит (Мф. 10:20), и отделяет (Деян. 13:2), и оскорбляется (Еф. 4:30), и гневается (Ис. 63:10), и вообще совершает все, что свойственно движущему, а не движению?».[1069] Очевидно, Он – нечто противоположное этому, т. е. Ему принадлежит бытие субстанциальное, а не зависимое. Не ограничиваясь этим соображением, св. Григорий обращается к Священному Писанию и находит там целую массу выражений, неопровержимо доказывающих личное и самостоятельное бытие Духа Святого. Так, когда Иисус Христос называет Его иным Утешителем (Ин. 14:16), то этим ясно указывает на Него как на Лицо, и именно – Лицо, отличное от Него, Христа; а когда говорит о Нем, что Он от Отца исходит (Ин. 15:26) и нисходит на верующих, то в этом случае представляет Его отличным и от Отца.[1070] И вообще в Священном Писании везде, где только речь идет о Духе Святом, Он представляется не безличной силой, которой производит что-либо Бог, а действительно Лицом, Которое действует по Своей воле и власти. Он всюду является, как Господь (δεσποτικῶς), а не как раб (δουλικῶς): в Своих действиях Он вполне автономен и независим, потому что дышит идеже хощет (Ин. 3:8), «на кого, когда и сколько Ему угодно»; Он – Дух-Творец (Иов. 33:4), воссоздающий в крещении (Тит. 3:5) и воскресении (Рим. 8:11), – Дух, Который все знает (1 Кор. 2:11), всему учит (Ин. 14:26), наставляет на всякую истину (Ин. 16:13), разделяет дарования (1 Кор. 12:11), поставляет апостолов, пророков, благовестников, пастырей и учителей (Еф. 4:11) и вообще совершает все, что совершает Бог.[1071] Все это – такие действия, которые могут быть совершаемы только лицом, а не простой безличной силой. Следовательно, и на основании самого Писания необходимо признать Духа Святого Лицом, даже более – Лицом Божественным. Последнее составляет уже другую важнейшую истину в учении о Духе Святом, которую всего более оспаривали еретики и на которой поэтому св. Григорий сосредоточивает всю силу доказательств.