Творения. Том первый. СЛОВА.

Таким образом, ни один из выставленных мотивов, по мнению св. Григория, не может быть признан хотя сколько-нибудь серьезным основанием для отсрочки Святого Крещения. Пусть также, добавляет Богослов, «не устрашают тебя ни дальность пути, ни широта моря, ни огонь, ни другое какое-либо, малое или большое, препятствие в твоем стремлении сподобиться благодати. И как неразумно отлагать дар, когда ты можешь получить его без всякого труда и без всяких издержек!.. Надобно только пожелать блага – и оно подастся. Даже самое желание его имеет высокую цену. Господь жаждет, чтобы Его жаждали, и напояет жаждущих; Он считает за благодеяние, когда просят у Него благодеяния, доступен, весьма щедр и даже с большей готовностью подает, нежели другие принимают».[1309]

Все эти убеждения Назианзина, без сомнения, сильны, и справедливость их для современников его была, конечно, очевидна и выше всякого сомнения. Но если искавшие святого крещения, по мнению св. Григория, не должны были ни под какими условиями отлагать его, то что сказать о младенцах, которые не сознают еще ни вреда, ни благодати? Крестить ли их? «Непременно, – отвечает святой отец, – если угрожает опасность (смерти); потому что лучше бессознательно освятиться, нежели умереть незапечатленным и несовершенным». В доказательство своего мнения св. Григорий указывает на ветхозаветное обрезание, которое совершалось над осмидневными младенцами, следовательно, еще не получившими употребления разума, потом – на помазание порогов кровью пасхального агнца, сохранившее даже через неодушевленные вещи первенцев еврейских от смерти. Что же касается детей, которым не предстоит смертной опасности, то относительно их Богослов высказывает такое мнение (γνώμην). Их нужно освящать таинством Крещения, дождавшись трехлетия, или несколько раньше или позже, – когда они будут в состоянии уже несколько понимать или произносить слова таинства (ἀκοῆσαι τι μυστικὸν, καὶ ἀποκρίνεσθαι), если не понимая вполне, то, по крайней мере, напечатлевая их в уме. «Правда, – объясняет св. Григорий, – дети начинают подлежать ответственности за жизнь с того момента, когда созреет их разум и они начнут понимать таинство (так как, по причине малолетства, за грехи неведения с них не взыскивается), тем не менее, ввиду внезапных и ничем не отвратимых опасностей, случающихся с ними, без сомнения, лучше им оградиться Крещением».[1310] Как же Христос, возражали ему, будучи даже Богом, крестился тридцати лет? «Сказав, что Он – Бог, – отвечает Богослов, – ты уже решил вопрос. Будучи источником чистоты (αὐτοκάθαρσις), Он даже не имел нужды в очищении; очищается же для тебя, точно так же, как, будучи Сам бесплотным, для тебя носит и плоть. Ему не было никакой опасности откладывать крещение, потому что в Его собственной власти было как рождение, так и страдание. А для тебя небезопасно умереть, когда ты, родившись для одного тления, не облечешься в нетление». Кроме того, Спасителю необходимо было креститься в такое именно время, по мнению св. Григория, в силу особенного Его положения сравнительно с нашим. На том же самом основании в некоторых и других отношениях наши действия расходятся с действиями Спасителя в отношении ко времени. Например, Христос постился перед искушением, а мы постимся перед Пасхой; значение постов одинаково, но относительно времени между ними большое различие. Христос таинственно преподал ученикам Пасху (т. е. таинство Евхаристии) в горнице, по вечери и за день до страданий Своих, а мы совершаем ее в молитвенных домах, до вечери и по воскресении Его. Он воскрес в третий день по смерти, а мы воскреснем спустя долгое время. Вообще хотя действия Христовы должны служить некоторым идеалом для нашей жизни и деятельности, но полного сближения и безусловного сходства между ними быть не может. После этого нет ничего удивительного, если наше крещение отличается от крещения Христова во времени, если мы, из ревности к своему спасению, принимаем его не в совершенном, а в детском возрасте.[1311]