Творения. Том первый. СЛОВА.

Но, как ни велика и плодотворна была отрицательная деятельность св. Григория Богослова, каковой представляется его полемическая и апологетическая деятельность, одной ее было далеко еще не достаточно. Отрицание, при современном ему состоянии богословской мысли, не могло удовлетворить никого. Чтобы утвердить истину Православия, необходимо было показать, во что именно и как нужно веровать, и так как противники Православия обосновывали свои еретические идеи на началах науки и разума, необходимо было также и православное богословие представить не только в согласии со словом Божиим, но и с началами разума, иначе сказать – представить христианское богословие в форме научной и чуждым тех ошибок и заблуждений, какие внесены были в него различными еретиками. Св. Григорий вполне понимал эту задачу и в то же время находил достаточно в себе сил к выполнению ее, а потому, полемизируя против современных ему еретиков и защищая от их возражений православные догматы, он в то же время постарался изложить и положительное учение Церкви. В своих творениях он представил полную систему христианского вероучения, по крайней мере в пределах современных ему требований. Как в полемике, так и в положительном своем богословии св. Григорий является всюду последовательным и вполне верным своему принципу, по которому вера и знание, религия и наука идут всегда рука об руку и только там кончаются права разума и остается одна вера, где богослов вступает в область сверхъестественного, таинственного и непостижимого. При своем глубоко философском уме и склонности к умозрению, он чужд был всяких увлечений философией и умел держать свой разум в послушании вере, выражение которой он находил в слове Божием и голосе всей Церкви. Оттого его богословие, будучи его собственным произведением, есть в то же время и «произведение Духа», «его догматы, – скажем его словами о св. Афанасии, – суть законы для православия» и его вера – вера кафолической Церкви. Но, при своем строго ортодоксальном направлении, догматическая система св. Григория представляется далеко не одинаковой в отношении к полноте, подробности и обстоятельности раскрытия различных пунктов христианского вероучения. Вопросы о Боге вообще, о Святой Троице и о Лице воплотившегося Сына Божия, как вопросы наиболее интересовавшие и волновавшие умы тогдашнего христианского общества, естественно, должны были обратить на себя особенное внимание Богослова и занять самое широкое место в системе раскрываемых им христианских догматов, между тем как другие пункты христианской догматики, как мы видели, не получили подробного и специального раскрытия в его творениях и рассматриваются им только в той мере, в какой им принадлежит значение в общей системе христианского вероучения, и в своей сущности представляют не что иное, как выражение верования, утвердившегося в современном ему церковном сознании.