Ты будешь там?

Чтобы взбодриться, Элиот порылся в ящике деревянного лакированного шкафа и нашел наполовину выкуренную сигарету, в которой был не только табак. Он сунул руку в карман, но не смог нащупать зажигалку «Зиппо», которую ему подарила дочь в двухтысячном году. Пришлось идти на кухню и зажигать окурок от спички. Он не был сторонником «легких» наркотиков и не агитировал за легализацию торговли марихуаной, отстаивая ее полезные медицинские свойства. Тем не менее сегодня он решил позволить себе это маленькое самолечение. Элиот сделал две-три затяжки и почувствовал себя гораздо бодрее. Закрыв глаза, он попытался расслабиться, но с улицы уже сигналило такси.

* * *

Когда Элиот подъехал к «Лорис Динер» – любимому ресторану дочери, – у него еще оставалось несколько минут перед встречей. Он поднялся в зал, где официантка предложила ему столик у панорамного окна с видом на Пауэлл-стрит. Сидя на высоком стуле, Элиот с интересом наблюдал за суетой поваров, которые готовили на гриле стейки, разбивали яйца и обжаривали до золотистой корочки ломти бекона на огромной чугунной плите. В этом оригинальном заведении, декорированном в стиле пятидесятых, щедрыми порциями подавалась классическая американская еда той эпохи, когда еще не боялись холестерина и не сидели на диетах. Та самая еда, которую принято поносить, но которую втайне все обожают: бургеры, картофель фри, мороженое и молочные коктейли. В центре зала из музыкального автомата доносился голос Элвиса Пресли, а в глубине под потолком висел настоящий «Харлей Дэвидсон».

Когда Элиот приезжал сюда, у него всегда возникало ощущение, что он персонаж фильма «Назад в будущее», и каждый раз, когда открывалась дверь, он ждал появления Марти Макфлая в сопровождении Дока Брауна и его верного Эйнштейна[23]. Именно об этом он подумал, когда в зал вошел новый посетитель. Но это был не Марти…

Двадцатилетняя девушка с прямыми золотистыми волосами, от которых словно исходил свет.

Его дочь.

Энджи.

Он увидел ее издалека и минуту любовался, зная, что остается незамеченным.

Бесспорно, она притягивала взгляды: на ней был длинный узкий кашемировый свитер, бархатная юбка – слишком короткая, на его взгляд, – блестящие черные колготки и кожаные сапоги. К сожалению, он не единственный смотрел на нее: за соседним столиком какой-то юный пижон с восторгом сообщал своим приятелям, что к ним приближается «потрясающая куколка». Элиот посмотрел на него уничтожающим взглядом. Как отец, он проклинал всех этих молодчиков, переполненных тестостероном, которые видели в его дочери исключительно сексуальный объект.

Наконец Энджи заметила отца и весело помахала ему.

Когда она подошла, сияющая и грациозная, Элиот вдруг отчетливо понял, что дочь – это лучшее, что есть в его жизни. Конечно, он был не первым родителем, испытывающим такое чувство, но оно приобрело иной смысл теперь, когда его терзала болезнь, а смерть поджидала рядом.

Подумать только, как долго он не хотел иметь ребенка!

Элиот вырос в гнетущей семейной атмосфере с алкоголиком-отцом и психически неуравновешенной матерью. Не самое лучшее детство, чтобы захотеть, в свою очередь, стать отцом. До сих пор его самые живые воспоминания о том времени были связаны с пережитым насилием и страхом. Хирург знал, что они надолго отбили у него желание отцовства. Трудно объяснить почему: несомненно, он боялся, что не сумеет полюбить и тоже принесет страдание…

Одно было очевидно: идея стать отцом настолько ассоциировалась у него с детскими мучениями, что он отказался иметь общего ребенка с единственной женщиной на свете, которую любил.

И теперь, когда Элиот вновь думал об этом, у него разрывалось сердце.

Потом Илена умерла, и следующие десять лет стали для него нескончаемым кошмаром. Он погрузился в глубокое отчаяние, и на плаву его держала только дружба Мэтта и работа, за которую он уцепился, как за спасательный круг.

Конечно, он встречался с другими женщинами, но они появлялись в его жизни и исчезали, и он сам никогда их не удерживал.

Но однажды, во время медицинского конгресса в Италии, он познакомился с женщиной-кардиологом из Милана. Это было краткое приключение во время уик-энда, после которого они больше не встречались. И только через девять месяцев она позвонила ему и сообщила, что родила от него девочку. На этот раз Элиота поставили перед фактом. Уклониться не представлялось никакой возможности, тем более что матери ребенок был совершенно не нужен и она не собиралась воспитывать дочь в одиночку. Через три месяца после рождения Энджи Элиот оформил отцовство и увез ее из Италии. По договоренности между родителями мать виделась с дочерью только на каникулах.

Без всякой подготовки он неожиданно стал отцом, и его жизнь преобразилась. Он преодолел полосу мрака, и его существование наконец обрело смысл. Теперь каждый вечер перед тем, как ложиться спать, Элиот должен был убедиться, что дочка крепко спит. Слово «будущее» снова вошло в его обиход, вместе с «соской», «памперсами» и «молочной смесью».