Ты будешь там?

Шел проливной дождь, когда Элиот вышел из ресторана. Небо затянули темные тучи, громыхал гром. Его льняной пиджак мгновенно намок, и хирург пожалел, что не захватил ни зонта, ни плаща. Он сразу понял, что отыскать Энджи будет трудно. Движение на дороге было парализовано, пассажиры брали штурмом такси и автобусы.

Его первой мыслью было пойти на конечную остановку канатной дороги, на пересечении Пауэлл-стрит и Маркет-стрит, но он сразу же отказался от этой идеи: несмотря на ливень, сюда спешили толпы туристов. Он решил, что ждать здесь нет смысла, и пошел по Юнион-сквер в надежде перехватить фуникулер по пути. Два первых были так переполнены, что он даже не попытался в них войти. Зато ему удалось поймать третий на самом наклонном участке дороги.

Элиот доехал до конечной остановки «Рыбацкий причал» бывшего рыболовецкого порта Сан-Франциско, в котором теперь было тесно от ресторанчиков и сувенирных магазинов. Дрожа от холода, он прошел мимо прилавков с морепродуктами, за которыми бойкие торговцы разделывали живых крабов, а потом бросали их в огромные кастрюли, выставленные на тротуар. Дождь усилился, когда он поднялся к Джирардели-сквер.

Промокнув до костей, он продолжал идти быстрым шагом. Ветер, оглушительно завывая, смешивался с дождем и хлестал его по лицу. Он знал, куда обычно уходила дочь, когда ей было плохо. От физических усилий проснулась боль в легких и пояснице, но она его не остановила.

В конце концов Элиот вышел на песчаный пляж между парком Марина Грин и бывшим военным полигоном Крисси Филд. Море штормило, и огромные волны выбрасывали пену на несколько десятков метров вперед. Элиот вгляделся: мост Золотые Ворота почти исчез, его поглотили туман и низкие облака. Пляж опустел, дождь лил стеной. Он шел и звал изо всех сил:

– Энджи! Энджи!

Сначала он слышал только шум ветра. Глаза слезились, идти было все труднее, он совсем ослабел.

И вдруг он почувствовал, что дочь здесь, хотя еще не видел ее.

– Папа!

Энджи бежала к нему, пробиваясь сквозь завесу дождя.

– Не умирай! – взмолилась она. – Не умирай!

Он прижал ее к себе, и так они долго стояли в объятиях друг друга – мокрые, обессилевшие, убитые горем.

Утешая дочь, Элиот поклялся себе, что всеми силами будет стараться отсрочить смерть.

Потом, когда наступит его час, он спокойно уйдет, зная, что его часть останется на земле и будет жить дальше. И это его Энджи.

И еще он понял: может быть, поэтому мужчины тоже хотят иметь детей.

9

Друзей, как и книг, нужно немного. Но они должны быть хорошие.

Народная мудрость

1976 год

Элиоту 30 лет

У Элиота только что закончилось дежурство, и он вышел из больницы. Было раннее холодное утро. Погруженный в свои мысли и измученный заботами, он не сразу заметил, что на парковке собралась толпа. Там, около машин «Скорой помощи», он увидел Мэтта, который устроил концерт перед кучкой медсестер. Элиот пригляделся – вид друга его одновременно забавлял и раздражал: в бархатном костюме кремового цвета и полурасстегнутой рубашке, он, как Джон Траволта, дергался под музыку диско, которая доносилась из его автомобиля. Было еще темно, но фары «Корвета» давали достаточно света для этого импровизированного шоу.

– You should be dancing![25] – пел он сдавленным голосом на манер The Bee Gees.

Широкая счастливая улыбка придавала ему очаровательный мальчишеский вид, и Элиот невольно восхитился обаянием и напористостью Мэтта.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он, подходя к машине.

– You should be dancing! – повторил француз, обнимая друга за плечо.

Мэтт попытался заставить его двигаться в такт вместе с ним, но Элиот отказался от этой игры.

– Ты что, пьян? – тревожно спросил он, принюхиваясь к дыханию друга, в котором явно чувствовался алкоголь.

– Дай мне минуту, чтобы попрощаться с публикой, и я тебе все объясню.

Элиот нахмурился и сел в машину, пока Мэтт завершал последние танцевальные «па». Медсестры, сраженные обаянием артиста, наградили его бурными аплодисментами, прежде чем разойтись по своим постам.

– Дамы, спасибо за внимание! – объявил француз и поклонился.

Затем, опьяненный своим маленьким успехом, он перепрыгнул через дверцу «Корвета» и ловко опустился на место водителя.

– А теперь пристегни ремень! – потребовал он, поворачиваясь к приятелю.

– Что за дурацкие забавы у тебя? – спросил Элиот; он был зол.

Не отвечая, Мэтт включил сцепление и развернулся.

– Я был у тебя дома и собрал твой багаж, – объяснил он, указывая на чемодан, стоящий за сиденьями. – Кстати, виски в бутылке больше нет…

– Багаж? Это еще зачем?

– Так ты же вылетаешь в девять утра.

– Куда вылетаю?

Мэтт надавил на газ, шины взвизгнули, автомобиль вихрем выехал с парковки на трассу и помчался со скоростью сто километров в час.

– Э-э… ты когда-нибудь слышал об ограничении скорости? – с беспокойством спросил Элиот, вцепившись в кресло.

– Прости, но мы уже опаздываем…

– Я могу по крайней мере узнать, куда мы едем?

– Я-то никуда не еду, – ответил спокойно Мэтт. – А ты летишь во Флориду к Илене.

– Что?!