Ты, тобою, о тебе

— Эк чем удивил! У нас, между прочим, тоже есть одна!..

— Так за чем дело стало? Чего тогда воздух молоть? — пьяно уставился на меня Илья. — Д-давай, в-выпьем за нее — и вперед!..

16

"Одна", о которой я упомянул в "беседе" с Ильей, носила (хотя почему носила-то? — благополучно до сих пор носит) редкое имя: Карина. И знакомство мое с ней состоялось, когда я Тебя еще и знать не знал, но уже ушел от Ирины и жил в деревне.

Представь себе зимнюю сессию в институте: душная, закупоренная из-за морозного января аудитория, а в ней пятеро четверокурсников: парень и три девчонки готовятся за столами поодаль, а одна сидит прямо передо мной. Духоту дополняет постоянно преследующий меня в институте тяжелый смешанный запах крепких духов, дезодорантов и обильных потовых выделений молодых, разгоряченных от волнения тел; открыв форточку, ловлю долетающую до меня струю свежего морозного воздуха, слушаю уныло-многословный ответ записной отличницы и при этом украдкой наблюдаю за парнем, сидящим за столом: прикрыв ладонью глаза, он нагло переписывает шпаргалку, пряча ее где-то на коленях.

Кое-как вникнув в ответ моей визави, рассматриваю ее попристальней: милое округлое лицо, чистая кожа, волосы цвета темного каштана (гадаю: крашеные или нет? Если крашеные, то — искусно), серьезные серые глаза, округлые плечи и хорошо развитая грудь склонной к полноте девицы. Нет, не вамп-дива — такая она вся домашняя и добротная…

— Хорошо, с первым вопросом покончили, — прерываю ее, пока она не уморила меня своим знанием, к которому нет никакой возможности придраться. — Со вторым вопросом давайте поступим так: подробностей не надо — дайте лишь собственный взгляд на проблему…

Рассмотрел зачетку. За такую не стыдно: сплошные пятерки… Она опять, было, разогналась со своим обширным взглядом; остановил ее подчеркнуто вежливо и негромко — чтобы не мешать остальным готовиться:

— Благодарю за ответ, — и добавляю, отступая от педагогических правил, пока вписываю оценку в экзаменационную ведомость: — Имя у вас редкое. Знаете, что оно обозначает?

- Нет, — отвечает растерянно.

- "Кара" по-итальянски — "дорогая". Никогда не слыхали старинный итальянский романс "Кара мио бен"? Перголези, кажется.

— Нет, — совсем тушуется моя визави.

— Надо интересоваться и этим тоже, — говорю ей, удовлетворенный тем, что нашел слабину у этой отличницы, и от собственного удовлетворения становлюсь добрым: — Хотя подготовка у вас основательная. В аспирантуру, поди, готовитесь? — спрашиваю, теперь уже вписывая оценку в зачетную книжку.

— Да, — кивает.

— И куда хотите?

— Хотела бы к Вам, — и при этом бесстрашно глядит на меня.

— Почему — ко мне? — на секунду запинается моя ручка.

— Мне нравится, как вы читаете, как знаете материал, — твердо отвечает она и добавляет, помедлив: — Мне нравится всё, что вы делаете… — и, наконец, не выдержав собственной твердости и чего-то так и не досказав, смутилась и покраснела, продолжая при этом нагло глядеть мне в глаза.

Влюбчивость студенток в преподавателей — дело заурядное и не поощряемое, в том числе и мною. Кроме того, как отличить простодушные чувства от расчета или, того хуже, от какой-нибудь каверзы?

— Спасибо на добром слове, — тихо, чтоб разговор не долетел до девиц за столами, отвечаю ей. — Однако, если б даже я и хотел — то не смог бы ответить вашим чувствам из соображений общепринятой морали.

— Странно, — так же тихо, как и я, только насмешливо говорит она, не отводя взгляда. — Вы боитесь общепринятой морали?

— Я не боюсь, — дрогнул я перед ее напором, — а просто придерживаюсь ее. Можете себе представить, что было бы?

— А что было бы?

Ну, наглая — навязывает какой-то бессмысленный разговор! — но продолжаю так же спокойно, не поддаваясь на провокацию:

— Вы и сами можете прекрасно ответить на свой вопрос.

— Вы что, меня боитесь? — спрашивает она тогда.

— Чего Вы хотите? — произношу тихо, но сурово.

— Хотя бы просто поговорить с Вами. Это-то можно?

— Если просто — то можно, — улыбнулся я и протянул зачетку. Она взяла ее и пошла из аудитории, а я озадаченно посмотрел вслед на ее крепкие икры и крепкую спину: она ведь, черт возьми, оставила меня в недоумении!.. Странная особа, — пожал я плечами и повернулся к следующей девице, которая уже раскладывала передо мной свои бумаги.

* * *

В пятом часу пополудни посреди зимы на улице — уже черная темнотища.

Усталый и голодный, выхожу из институтского здания на улицу и тут вспоминаю про Карину и про разговор наш, кончившийся, слава Богу, ничем… Иду, с удовольствием вдыхаю колючий морозный воздух, мысленно расслабляясь — и слышу, как кто-то торопливо скрипит сзади снегом, явно догоняя меня. Оборачиваюсь, всматриваюсь при свете фонаря: Карина! В теплой шубе, с туго набитой сумкой, дышит от торопливой ходьбы морозным паром. Остановился подождать. И ни тени щекотки самолюбия: за мной, дескать, еще бегают девчонки! — одно унылое беспокойство: ведь эта дура грузит меня проблемой: недавно из института со скандалом — за связь со студенткой — выперли молодого преподавателя. Но мне-то зачем этот риск?