Ты, тобою, о тебе

— Да. Но она сегодня в гостях у своей сестры, — с улыбкой ответила она, догадываясь о моих опасениях. — Завтра обещала вернуться.

Так что больше ничто не мешало нашему сближению позиция за позицией. Да сама атмосфера в доме способствовала этому: мягкий свет кругом, тишина, абсолютный порядок в доме, тяжелая старая мебель с темной полировкой и тугими сиденьями, обилие старинных безделушек, сияющие хирургической чистотой фарфор и серебро на столе; правда, на всем в квартире лежал отсвет обильной женской ауры и явная нехватка ауры мужской…

И сама хозяйка (чуть старше того возраста, в котором встретилась когда-то мне Ты) была прелестна: в старомодном вечернем платье, без тени красок на лице, — будто нарочно гася свою молодость из уважения к моим сединам и подсказывая мне: меньше пафоса — больше доверия друг к другу; но свежесть ее лица невозможно было спрятать, и я невольно возвращался к мысли о том, что занимаю здесь чье-то место по недоразумению… Мало того, она была абсолютно вышколена: ни разу меня не перебила, внимательнейшее при этом слушая, в то время как сам я, забываясь, перебивал ее не однажды, впрочем, тут же прося прощения — рядом с чужой вышколенностью куда заметней собственные промахи.

И вполне естественно, что в этой, хотя и совершенно трезвой, но так располагавшей к сближению обстановке уже к полуночи мы были готовы лечь вместе в постель, и мы это с непреложностью осуществили. И в спальне тоже все было мило и эстетично: и сама спальня с теплыми тонами убранства и ненавязчивым полумраком, и хруст безукоризненных простынь, и Каринино чувство собственного достоинства, и ее в меру тихое попискивание во время акта, и ее удовлетворенность, и умеренные похвалы по поводу моих скромных сексуальных возможностей, и ее уверенность в себе и в своей власти надо мной…

Хотя сам-то я по поводу этого события, моего участия в нем и моих возможностей придерживался несколько иного мнения… Конечно же, мой сексуальный голод заставлял меня держаться на высоте — я набрасывался на Карину так, будто не был с женщиной много лет, и ей это нравилось; но было еще одно обстоятельство, неведомое моей доброй партнерше: это Ты была вместо нее там, заслоняя собою ее, это Тебя я мучил и терзал, Тебя одну помнил, в Тебя вгонял, вместе с обидой, страсть неутоленного желания, Тебе мстил, изменяя со случайной женщиной по имени Карина, Тебе предназначал все, что отдавал теперь ей, Тебя любил, о Тебе думал!.. Но был со мной еще и страх, что всему, что было когда-то у нас с Тобой, не повториться больше, и немыслимая печаль заставляла меня цепляться за эту женщину и длить судороги сексуальных всплесков…

* * *

Мы стали встречаться по выходным или у меня, или у нее; иногда выходили на-люди. Встречаться чаще — не получалось: Карина много работала, готовясь к защите; она оказалась настолько организованной, что и меня подталкивала достать из забвения заброшенную докторскую да попробовать ее закончить.

Огненные страсти как-то быстро улеглись, и отношения наши стали спокойными и полезными: снимали напряжение и спасали от одиночества.

Милая Карина… Тот девичий ее задор давно изросся в ней — она стала доброй покладистой женщиной, и рядом с ней я — кажется, впервые в жизни — воистину отдыхал, будь то в постели, за обедом, на прогулке или филармоническом концерте. Наверное, такой и должна быть жена: благоразумной и практичной, способной поддержать мужа в добрых начинаниях и удержать от безрассудных? Одним словом, надежной опорой.

Через некоторое время я понял, что та отрасль науки, которой она занимается, особенно ее не интересует, а пишет она диссертацию лишь затем, чтобы иметь в будущем надежную работу и приличный заработок. По некоторым признакам я даже догадался, что она и меня-то выбрала из вполне практического расчета: свободен, неглуп, опытен в жизни, — с таким вполне можно строить семью, даже рожать и растить детей; а что касается разницы в летах — так это для ее спокойного характера не помеха: с таким еще надежней. И она не роняла себя от этого в моих глазах — такая расчетливость достойна всякого уважения. Да и мне, слегка уставшему от жизненных перипетий, теперь, наверное, нужен именно такой стиль жизни: размеренный, комфортный и чистоплотный, при обоюдном согласии, без душевных терзаний и необходимости преодолевать какие-то чрезвычайные обстоятельства и преграды.

* * *