Тысяча лет ирландской поэзии

Школяр живет чудесно,
пока науки гложет:
известно, жизни лучшей
на свете быть не может.

Над ним король не властен

и господин не волен —
без податей и тягот
живет себе, доволен.

Ни пашни, ни пастуший

не видел он воочью,
он трудится не больше,
чем сторож, спящий ночью.

Он за столом работник

или на арфных струнах,
к тому же он охотник
до поселянок юных.

На этой пашне много

он трудится весною:
как бороною, пенсы
гребет всей пятернею.

ТРОЕ ЖДУТ МОЕЙ СМЕРТИ

Бог мой, ждут, что лягу в гроб,
чтоб им всем на шею вервь! —
трое тут, и ждут меня:
черт, моя родня и червь.

Каждый хочет заиметь

треть — две трети не возьмет:
все разделят на троих —
трое их! — и каждый ждет.

Черт, уродливей козла,

алчет зла, ему нужна
грешная душа — к чему
плоть ему или казна;

ждет моя родня, к утру

вдруг помру, и вся казна
отойдет семье большой —
плоть с душой им не нужна;

не казна червю нужна,

не душа нужна, но плоть:
только я долой с копыт —
будет сыт. Спаси, Господь!

Сам ты был распят, мой Бог,

бок тебе пронзил Слепой,[57] —
сделай так, чтоб сдохнуть им,
тем, троим, что ждут… Бог мой…

ДА ЗДРАВСТВУЕТ СЕЛЕДКА!

Да здравствует селедка!
Иди ко мне, родная!
Селедку славьте, други,
ее заслуги зная.

Пускай ловил, селедка,

лососей мой папаша —
тебе я гимн слагаю,
драгая гостья наша.

Твоей живящей плоти

нелживые призывы,
о сельдь, мы не забудем,
доколе будем живы.

Ирландцы! если справа

лосось, а щука слева,
да будет посередке
селедка-королева!

Когда бы мы, как предки,

до Греции дошли бы,
мы лучше не нашли бы
либо достойней рыбы.

О прелесть, о селедка,

о суть великопостья,
милей соседской дочки
явись из бочки, гостья.

Сестры твоей немало

на этом блюде пало:
поэту поля брани
избранницей ты стала.

Веселая селедка,

очей моих услада,
ты, светлая, в застолье
в рассоле — то, что надо.

О сельдь! Постом Великим

(а длится он до Пасхи)
родишь ты жажду в каждом
твоей мы жаждем ласки!

СТРОФЫ

* * *

Благо тебе, рыжеперый мой петел
Славлю нержавую глотку твою:
Бога с насеста ты присно и ныне
славишь, пока на перине я сплю.

* * *

Были при Патрике прочны основы,
священство златое, дубовы потиры;
потиры златые, священство дубово,
порочны основы пред гибелью мира.

* * *

Согрет сынок в отцовом доме
  любовью и пеленками;
согрет отец в сыновьем доме —
  он греет грудь коленками.

* * *

Проходят дружба и вражда.
Лишь зависть не пройдет до гроба,
в утробу въевшись навсегда.

* * *

Пишу стихи, готов писать,
покуда есть чего жевать;
когда же нечего жевать —
к чертям! — не буду воспевать.

ПИРЕС ФИРИТЕР

[58]

МЕЧ И ЛАТЫ, ДЕВА, БРОСЬ!