Тысяча лет ирландской поэзии

Охотник на чужой земле забыл, что значит страх,
С собакой шастает в ночи и ружьецом в руках.
Не зайца, не фазана он схлопочет в лунной мгле —
Четырнадцать годков на Вандименовой земле.

Все графство знало про таких лихих ночных бродяг,

Как Мэрфи Джек из Нинаха, Том Браун и Джо Бедняк.
Их стража сцапала, и вот они на корабле
Плывут на всю катушку к Вандименовой земле.

Едва на берегу мы дух успели перевесть,

Сбежались к нам плантаторы, наверно, сотен шесть.
Нас раскупили, как коней, и в плуги запрягли
Распахивать долины Вандименовой земли.

Живем в щелястых мазанках, все терпим и молчим,

Спим на гнилой соломе, а верней сказать, не спим —
Всю ночь палим костры, чтоб нас, несчастных, не могли
Сожрать волки и тигры Вандименовой земли.

Когда я сплю, всегда одно и то же снится мне:

Я с милой девушкой брожу по милой стороне,
Мне видятся ирландские леса, холмы, поля…
Проснусь — и снова злая Вандименова земля.

Среди родни на родине — Господня благодать,

Такого счастья, как тогда, вовек не увидать.
Тут мало кто сподобится понежиться в семье:
На бабу двадцать мужиков на каторжной земле.

Гуляла с нами в Нинахе подружка Пегги Броф —

Так ей влепили, как и всем, четырнадцать годков.
Плантатор в жены взял ее, теперь мы в кабале
У нашей Пегги Броф на Вандименовой земле.

Четырнадцать годков идем через кромешный ад,

Теперь ни заяц, ни фазан нас больше не прельстят,
Я в руки бы не взял ружья, собаку — с глаз долой.
Лишь только бы не знаться с Вандименовой землей.

Эх, мне бы тыщу фунтов, вот бы отдал всю ее,

Чтоб только выкупить назад привольное житье.
Счастливый я вернулся бы в Ирландию домой
И навсегда простился с Вандименовой землей.

МИССИС МАКГРАТ