Развоплотясь, я оживу едва лиВ телесной форме, кроме, может быть,Подобной той, что в кованом металлеСумел искусный эллин воплотить,Сплетя узоры скани и эмали, —Дабы владыку сонного будитьИ с древа золотого петь живущимО прошлом, настоящем и грядущем.
ЛЕДА И ЛЕБЕДЬ
[123]Внезапный гром: сверкающие крыльяСбивают деву с ног — прижата грудьК груди пернатой — тщетны все усильяОт лона птичьи лапы оттолкнуть.Как бедрам ослабевшим не поддатьсяКрылатой буре, их настигшей вдруг?Как телу в тростнике не отозватьсяНа сердца бьющегося гулкий стук?В миг содроганья страстного зачатыПожар на стогнах, башен сокрушеньеИ смерть Ахилла. Дивным гостем в пленЗахвачена, ужель не поняла тыДарованного в Мощи откровенья, —Когда он соскользнул с твоих колен?
Хожу по школе, слушаю, смотрю.Монахиня дает нам разъясненья;Там учат грамоте по букварю,Там числам и таблице умноженья,Манерам, пенью, кройке и шитью…Затвержено киваю целый день я,Встречая взоры любопытных глаз:Что за дедуля к нам явился в класс?
II
Мне грезится — лебяжья белизна[125]Склоненной шеи в отблесках камина,Рассказ, что мне поведала онаО девочке, страдавшей неповинно;Внезапного сочувствия волнаНас в этот вечер слила воедино —Или (слегка подправив мудреца)В желток с белком единого яйца.
III
И, вспоминая той обиды пыл,Скольжу по детским лицам виновато:Неужто лебедь мой когда-то былТаким, как эти глупые утята, —Так морщил нос, хихикал, говорил,Таким же круглощеким был когда-то?И вдруг — должно быть, я схожу с ума —Не эта ль девочка — она сама?
IV
О, как с тех пор она переменилась!Как впали щеки — словно много лунОна пила лишь ветер и кормиласьПохлебкою теней! И я был юн;Хоть Леда мне родней не доводилась,Но пыжить перья мог и я… Ворчун,Уймись и улыбайся, дурень жалкий,Будь милым, бодрым чучелом на палке.
V
Какая мать, мечась на простынеВ бреду и муках в родовой палатеИли кормя младенца в тишинеБлагоухающей, как мед зачатий, —Приснись он ей в морщинах, в седине,Таким, как стал (как, спящей, не вскричать ей!),Признала бы, что дело стоит мук,Бесчисленных трудов, тревог, разлук?
VI
Платон учил, что наш убогий взорЛишь тени видит с их игрой мгновенной;Не верил Аристотель в этот вздорИ розгой потчевал царя вселенной;Премудрый златобедрый ПифагорБряцал на струнах, чая сокровенныйВ них строй найти, небесному под стать:Старье на палке — воробьев пугать.