Тысяча осеней Якоба де Зута

– А вы, Вада, говорите на языке Дадзуто как соловей? – спрашивает Сирояма.

Вада, который вовсе не говорит по-голландски, благоразумно умолкает.

– А вы трое, – Сирояма машет веером на тех, кого считают виновными в похищении голландцев, – его милосердию обязаны жизнью.

Перепуганная троица отвечает смиренными поклонами.

– Переводчик Ивасэ, я отмечу в своем докладе в Эдо, что вы, по крайней мере, пытались сразиться с похитителями, пускай и неумело. Вы нужны в Гильдии. Ступайте.

Ивасэ низко кланяется и опрометью выбегает из зала.

– Вы двое, – Сирояма смотрит на горемычных чиновников, – навлекли бесчестье на свой ранг и показали англичанам, что Япония населена трусами.

«Немногие на вашем месте повели бы себя лучше», – признает про себя Сирояма.

– Не покидайте своих домов вплоть до следующего распоряжения.

Опозоренные должностные лица, не вставая с колен, задом пятятся к двери.

Сирояма находит взглядом Томинэ:

– Вызовите капитана береговой стражи.

Капитан с обветренным лицом подступает к той самой циновке, которую совсем недавно занимал де Зут, и кланяется градоправителю:

– Мое имя Дои, ваше превосходительство.

– Как скоро, какими силами и каким наилучшим способом возможно ответить на нападение?

Капитан молча смотрит в пол перед своими коленями.

Сирояма оглядывается на камергера Томинэ – тот озадачен не меньше своего господина.

«Может, он бестолочь косноязычная, – предполагает Сирояма. – Родственники протолкнули на должность?»

Вада покашливает.

– Капитан Дои, Совет ждет вашего ответа.

– Я проверил… – воин озирается, словно заяц в силках, – боевую готовность обоих сторожевых постов, на северном и южном берегу залива, и совещался с офицерами самого высокого ранга.

– Дои, мне нужна стратегия для контратаки, а не полупереваренные чужие приказы!

– Господин, мне… мне дали понять… что численность войск в настоящее время…

Сирояма замечает, что лучше осведомленные советники тревожно обмахиваются веерами.

– …несколько ниже, чем оговоренная указом из Эдо тысяча человек, ваше превосходительство.

– Вы что же, хотите сказать, что в гарнизонах залива Нагасаки не хватает людей?

Дои скрючивается в поклоне, подтверждая, что – да, именно так.

«Ничего, небольшой недобор – дело поправимое», – думает градоправитель.

– Сколько?

– Точные цифры… – Капитан Дои с трудом выталкивает слова. – Шестьдесят семь, ваше превосходительство.

У Сироямы отлегло от сердца. Даже самый ярый его соперник Омацу, с кем он чередуется на посту градоправителя, не сможет представить нехватку шестидесяти семи человек из тысячи как невыполнение должностных обязанностей. «Можно списать их как больных». Но один взгляд на лица советников убеждает градоправителя, что тут какая-то неясность…

…И вдруг ужасная мысль все переворачивает.

– Это же… Вы же не… – Он берет себя в руки. – Всего шестьдесят семь?

Смуглый капитан от волнения не может отвечать.

Камергер Томинэ рявкает:

– Градоправитель задал вам вопрос!

– В Север… – Дои задыхается и вынужден начать сначала. – В Северном гарнизоне тридцать стражников, и в Южном – тридцать семь. Это все, ваше превосходительство.

За лицом градоправителя пристально наблюдают советники…

«Шестьдесят семь солдат, – повторяет он про себя роковое число, – вместо тысячи».

…Циничные, честолюбивые, ужаснувшиеся сторонники Сироямы, ставленники Омацу…

«Кое-кто из вас, пиявки, знал, – думает Сирояма, – и ни словом не обмолвился».

Дои так и застыл, скорчившись, словно осужденный, который ждет, когда меч обрушится на его шею.

«Омацу наверняка свалил бы всю вину на того, кто принес дурные вести…» У Сироямы тоже сильное искушение сорвать на нем злость.

– Капитан, подождите за дверями. Благодарю, что выполнили свой долг столь своевременно… И с такой точностью.

Дои косится на Томинэ, проверяя, не ослышался ли он, кланяется и уходит.

Никто из советников не решается первым нарушить потрясенную тишину.

«Обвинить во всем даймё Хидзэна, – думает Сирояма. – Он поставляет людей».

Нет; враги градоправителя вмиг изобразят его трусом, который уклоняется от ответственности.

«Сослаться на то, что береговые гарнизоны уже много лет недоукомплектованы».

Тогда получится, что он знал о нехватке людей и ничего не сделал.

«Оправдываться тем, что ни один японский подданный не пострадал из-за этой нехватки».

Приказ Первого сёгуна, приравненного к божеству, не выполнен – это непростительное преступление.

– Камергер Томинэ, – говорит Сирояма, – вы знакомы с распоряжением касательно обороны в свете политики самоизоляции империи.

– Знать такие вещи – мой долг, ваше превосходительство.

– В случае, если в город без разрешения прибудут иностранцы, что должен делать чиновник наивысшего ранга?

– Отказываться от любых переговоров, ваше превосходительство, а иностранцев отправить восвояси. Если они попросят провианта, можно выдать минимальное количество, но не брать никакой платы, чтобы иностранцы не могли впоследствии ссылаться на это как на торговый прецедент.

– А если иностранцы совершат акт агрессии?

Веера в руках советников замирают.