Тысяча осеней Якоба де Зута

Кое-кто из слушателей согласно кивает, другие смотрят встревоженно.

«Хаяси Сихэй, – вспоминает Огава Удзаэмон, – умер под домашним арестом за свои писания».

– Лекция окончена. – Ёсида кланяется. – Благодарю Академию Сирандо за любезное внимание.

Оцуки Мондзюро, бородатый директор Академии, не решается задать вопрос, зато доктор Маэно, солидно откашлявшись, взмахивает веером.

– Прежде всего я хотел бы поблагодарить Ёсиду-сан за его мысли – они дают нам всем пищу для размышлений. Во-вторых, я хочу спросить, как, по его мнению, можно было бы предотвратить перечисленные им несчастья?

Ёсида, отпив теплой воды, делает глубокий вдох.

«Сейчас безопасней всего – ответить уклончиво и расплывчато», – думает Удзаэмон.

– Создать Японский военно-морской флот, построив для этого две большие верфи, и основать академию, где иностранные специалисты обучали бы японских кораблестроителей, оружейников, офицеров и солдат.

К такому дерзкому взгляду на вещи аудитория не была готова.

Авацу, алгебраист, первым приходит в себя:

– И все?

Ёсида отвечает на иронию улыбкой.

– Ни в коем случае! Нужна национальная армия по французскому образцу; оружейная фабрика, способная производить новейшие прусские ружья; и заморская империя. Нам нужны колонии, чтобы самим не стать европейской колонией.

– Но для того, что предлагает Ёсида-сан, – возражает доктор Маэно, – потребуется…

«Радикально новое правительство, – думает Удзаэмон, – и радикально новая Япония».

– Торговое представительство в Батавии? – предполагает незнакомый Удзаэмону химик.

Ёсида качает головой:

– Батавия – сточная канава, а Голландия – пешка, что бы там ни говорили голландцы. Нашими учителями должны быть Франция, Англия, Пруссия или энергичные Соединенные Штаты. Двести талантливых, крепких здоровьем ученых – это условие, увы, исключает меня – нужно отправить в перечисленные страны, пусть изучают промышленные искусства и науки. Когда вернутся, пусть безвозмездно делятся своими знаниями с наиболее одаренными умами из числа всех сословий. А там уж можно приступить к созданию поистине «Неприступной крепости».

– Но… – Хага, фармацевт с обезьяньим носом, выдвигает очевидное возражение, – Указ о самоизоляции под страхом смерти запрещает подданным выезжать за пределы Японии.

«Даже Ёсида не посмеет, – думает Удзаэмон, – заикнуться об отмене указа».

– Именно поэтому, – Ёсида Хаято кажется совершенно спокойным, – указ необходимо отменить.

В ответ на эту реплику раздаются несколько робких возражений, а кое-кто испуганно выражает согласие.

«Должен же кто-нибудь его спасти, – переводчик Арасияма косится на Удзаэмона, – от самого себя?»

«Он умирает, – думает молодой переводчик. – Его выбор».

– Ёсида-сан, – кричит фармацевт Хага, – берется возражать Третьему сёгуну!..

– Сёгун – не противник в научном споре, – поддерживает химик, – а божество!

– Ёсида-сама, – поправляет Омори, художник, работающий в голландском стиле, – патриот и настоящий стратег, к нему бы прислушаться!

– В нашем научном обществе, – Хага вскакивает с места, – обсуждают вопросы естествознания…

– …А не государственные дела, – подхватывает исследователь металлов из Эдо, – и следовательно…

– Настоящий ученый изучает любые вопросы, – заявляет Омори, – если только страх ему в том не препятствует.

– Значит, всякий, кто с вами не согласен, – трус, по-вашему? – спрашивает Хага.

– Третий сёгун закрыл границы, чтобы не допустить христианского бунта, – включается в спор историк Аодо, – а в результате всю Японию заспиртовали, словно экспонат в стеклянной банке!

Поднимается дикий гвалт, и директор Оцуки стучит палочками, требуя тишины.

Когда относительный порядок восстановлен, Ёсида получает разрешение ответить тем, кто выступил против него.

– Во времена Третьего сёгуна Указ о самоизоляции был необходимой мерой. Однако сейчас в мире действуют иные механизмы силы. Сведения, полученные из голландских докладов и китайских источников, взятые вместе, дают нам серьезное предостережение. Народы, которые не освоили упомянутые механизмы, в лучшем случае покоряют, как американских индейцев. А в худшем – их истребляют, как туземцев Земли Ван-Димена.

– Что Ёсида-сан предан Японии – не подлежит сомнению, – вынужден признать Хага. – Однако едва ли армада европейских военных кораблей вдруг явится в Эдо или в Нагасаки. Вы ратуете за коренные преобразования всей нашей страны, и для чего? Для борьбы с призраком! Для решения гипотетического вопроса: «Что, если?»