У нас всегда будет Париж

– Ты вернулась в библиотеку и прогуливаешься сама по себе?

– Да.

– Я за тобой следом, – сказал он. – И еще.

– Что?

– Завтра днем – теннис. Но на этот раз ты снова – по ту сторону сетки. Играем друг против друга, как в старые времена, и я выиграю, а ты проиграешь.

– Ты слишком самоуверен. Днем в теннис. Как в старые времена. Что еще?

– Не забудь взять пиво.

– Пиво, – повторила она. – Да. Ну что? Друзья?

– Что?

– Друзья?

– Само собой.

– Отлично. Знаешь, я очень устала. Мне нужно поспать, но мне лучше.

– И мне, – сказал он.

– Значит, моя голова на моей подушке, твоя – на твоей. Но прежде чем засыпать, еще кое-что.

– Говори.

– Можно я буду держаться за твою руку? И только.

– Конечно.

– Потому что у меня ужасное предчувствие, – сказала она, – что кровать может перевернуться и сбросить тебя, а я проснусь и увижу, что ты не держишь меня за руку.

– Минутку, – сказал он.

Его рука коснулась ее руки. Они лежали смирно и очень тихо.

– Спокойной ночи, – сказал он.

– Ах да, доброй, спокойной ночи, – сказала она.

Следуйте за мной!

Почему Джозеф Керк поступил именно так, повинуясь порыву, он вряд ли смог бы сразу объяснить. Он мог лишь мимолетно припомнить похожие происшествия, вызвавшие его негодование много лет назад.

На небольшой частной вечеринке некий одиозный продюсер хвастался своей «продажностью», намекая на то, что все так поступают. Джозеф Керк опустил нож и вилку и велел ему убираться вон из-за стола. И тот повиновался.

В другой раз некая киноактриса устроила получасовую словесную выволочку своему супругу в присутствии всех гостей. Керк вскочил и высказал ей, как отвратительно она себя ведет, затем удалился в соседнюю комнату читать книгу. Позднее, уже уходя, она извинилась, но он отвернулся от нее.

Сегодня вечером повторилось то же самое. Он услышал свою непостижимую речь. Похоже было на то, как будто кто-то всучил ему гранату, а он бездумно выдернул из нее чеку и зажал в руке, глядя, что будет.

В предвечерний час он просматривал прессу в газетном киоске, как вдруг, перелистывая журналы, услыхал приближающиеся гневные голоса. Один – высокий, визгливый и уничижительный, другой – раздавленный, полузадушенный, уже сдавшийся. Киоск находился к югу от Голливудского бульвара, и голоса доносились оттуда же.

Джозеф Керк наблюдал боковым зрением: он увидел недурной внешности молодого человека, который на ходу сыпал через плечо оскорблениями, словно делал одолжение. Казалось, на нем – накидка-невидимка, маска, на самом же деле таково было выражение его лица, искаженного прилипшей гримасой высокомерия, когда он выдумывал свои очередные оскорбления.

Следом семенил его друг, такой же недурной внешности, пониже ростом, смиреннее и явно не громогласнее – раскисший под дождем, перепуганный грозой человек.

– Боже мой, – взвизгнул первый молодой человек, уставясь на улицу перед собой. – Как ты себя ведешь!

– А теперь-то что не так?

– Вчера вечером, сегодня утром, прямо сейчас! Ведешь себя как корова. Где твоя вежливость? Ты что, не можешь себя прилично вести? А на той вечеринке! Боже мой! Ты что, не умеешь улыбаться, смеяться, поддерживать беседу? Торчишь, черт возьми, как дурацкий деревянный индеец!

– Я…

– А сегодня за обедом… Тедди старается нас развлечь, развеселить, а ты сидишь сиднем. О Боже! Ты…

Парад на двоих прошествовал мимо – первый, напыщенный, длинный, выставляющий напоказ свои кошачьи повадки, второй, побитый, тащится в хвосте, совершенно растерянный. Керк ощетинился, заскрежетал зубами и зажмурился.

– А сегодня днем. Ты знаешь, что ты натворил сегодня днем?

– Ну что я натворил сегодня днем?

– Ты…

– Заткнись! – гаркнул Керк.

Окружающий мир окаменел. Парад оцепенел – его надменная половина сдулась, словно ей пальнули в сердце. Затравленный им друг остолбенел и, медленно поднимая голову, бросил тревожный взгляд, смешанный с любопытством, на Керка.

– Что? – вскрикнул человек в невидимой маске.

Керк почувствовал шевеление своих губ и, все еще не веря в свой собственный окрик, повторил:

– Я сказал, заткнись!

– Кто вы, черт возьми, такой? – возмутился первый.

– Кто бы ни был, не ваше дело!

И как же теперь с этим быть? – озадаченно подумал Керк. Затем он взглянул на второго и прочитал на его лице ответ. Он увидел, как в его глазах затеплилась надежда, недоумение и жажда избавления.

– Вот что, вы идете со мной, – сказал Керк.

– Что? – спросил второй.

– Вам же не хочется быть с этим монстром? Да? – спросил Керк. – Нет. Тогда идем. Со мной вы будете счастливее, чем с ним. Я начну с того, что оставлю вас в покое. А там видно будет. Да? Итак? Он или я?

Второй терзался сомнениями, бросая взгляд то на своего друга, то на Керка, то, потупив глаза, смотрел в землю, не в силах сделать выбор.

– Послушай, – сказал первый, с которого начала сползать маска. – Ты…

– Нет.

Керк протянул руку, чтобы взять второго за локоть.

– Долгожданная свобода. Разве это не здорово? Вы, прочь с дороги! А вы – со мной!

Он решительно встал между ними, развернул второго и повел прочь.

– Так нельзя! – завопил ошарашенный первый.

– Еще как можно! – заорал Керк.