У нас всегда будет Париж

Откуда-то издалека доносились голоса. На высокой ноте завыла сирена и умолкла. Пыль осела. Шумы внешнего мира нехотя улеглись.

Женщина взглянула на мужа на сиденье рядом.

– Они нас найдут? Мы же улизнули, мы на свободе, ведь правда?

Он еле кивнул. Ему – лет тридцать пять, щетинистый, раскрасневшийся. Розоватые прожилки глаз оттеняли красноту его кожи, горячность и взвинченность. Он часто говаривал ей, что в нем застрял большой волосяной ком, который затрудняет ему речь и дыхание в жару. Беспокойство было постоянным состоянием в их жизни. Хватило бы капли дождя с подслеповатого неба ему на руку, чтобы он вскочил и побежал без оглядки, бросив ее одну.

Она облизала губы.

Едва заметное движение раздражало его. Ее самообладание выводило его из себя.

Пользуясь случаем, она снова заговорила:

– Хорошо сидим.

Его кивок раскачал качели.

– Сейчас появится миссис Хейдекер с лотком свежей клубники.

Он помрачнел.

– Прямо из огорода, – добавила она.

На прохладной затененной веранде затаились виноградные лозы, словно дети, спрятавшиеся от родителей.

Лучи солнца высвечивали серебристые волоски у герани в горшке, водруженном на перила. От этого создавалось ощущение, что тебя застали врасплох в зимнем нижнем белье.

Она вдруг поднялась посмотреть на кнопку дверного звонка и потянулась, собираясь как бы прикоснуться к нему.

– Не трогай! – сказал он.

Слишком поздно. Она успела вжать кнопку большим пальцем.

– Не работает.

Она прикрыла ладонью рот и говорила сквозь пальцы:

– Вот глупость! Звонить в собственную дверь. Вдруг я подойду к двери и посмотрю сама на себя?

– Отойди оттуда.

Он встал.

– Ты все испортишь!

Но ее детские пальчики уже непослушно вертели дверную ручку.

– Не заперто! Но она же всегда была заперта!

– Не трогай!

– Я не захожу.

Вдруг она пошарила по подоконнику.

– Кто-то украл ключ. Тогда понятно. Стащили ключ, зашли и все подчистую вынесли. Мы слишком долго отсутствовали.

– Нас не было всего-то час.

– Не выдумывай, – возразила она. – Ты же знаешь, нас не было много месяцев. Да нет… не месяцев, а лет!

– Один час, – упорствовал он. – Присядь.

– Какое долгое странствие. Пожалуй, присяду.

Но она все еще держалась за дверную ручку.

– Я хочу, чтобы у меня был ухоженный вид, когда я прокричу маме: «Мама, мы здесь!» Интересно, где Бенджамин? Такой славный пес.

– Околел, – сказал мужчина, забываясь. – Десять лет назад.

– Ах… – она отпрянула, и голос ее смягчился. – Да…

Она изучала дверь, крыльцо и далее – город.

– Что-то не так. Я не могу это выразить. Но что-то тут не то!

Было слышно лишь, как в небе полыхает солнце.

– Это Калифорния или Огайо? – спросила она наконец, поворачиваясь к нему.

– Только не говори мне этого! – он схватил ее за запястье. – Это Калифорния.

– Что делает наш городок в Калифорнии? – возмутилась она, задыхаясь. – Он же был в Огайо!

– Нам еще повезло, что мы нашли этот! Лучше и не заикайся об этом!

– А может, мы в Огайо? Может, много лет тому назад мы и не уезжали на запад?

– Это, – произнес он, – Калифорния.

– Как называется городок?

– Студеный ключ.

– Ты знаешь наверняка?

– В такой-то знойный день? Только Студеный ключ.

– Ты уверен, что не Бархатная лощина, не Прохладный водопад?

– В полдень все годится.

– Может, Нещадная жара, штат Небраска, – улыбнулась она. – Или Чертова вилка, штат Айдахо? Или Кипящие пески, штат Монтана?

– Возвращайся к прохладительным топонимам, – предложил он.

– Мятная долина, штат Иллинойс.

– Ах, – он зажмурился.

– Снежная гора, штат Миссури.

– Да.

Он толкнул качели, и они закачались.

– Но самое лучшее, – сказала она, – Воспоминание. Вот где мы. Воспоминание, штат Огайо.

И судя по его молчаливой улыбке, по смеженным при раскачивании векам, она поняла, что именно сюда они попали.

– Нас тут найдут? – вдруг взволнованно спросила она.

– Нет, если будем осмотрительны и не станем высовываться.

– О! – вырвалось у нее.

Ибо на дальнем конце улицы, в сиянии яркого солнца, откуда ни возьмись, появилась группа людей, вздымающих пыль.

– Это они! Ах, что мы такого сделали, что они гонятся за нами? Мы что, грабители, Том, воры, убийцы?

– Нет, но они идут за нами по пятам – до самого Огайо.

– Мне показалось, ты сказал, что это Калифорния.

Он откинул голову, уставившись в пылающие небеса.

– Ах, черт, я уже и сам запутался. Может, они поставили город на катки.

Незнакомцы остановились неподалеку в облаке своей пыли. Из-под деревьев доносились отрывистые лающие голоса.

– Бежим, Том! Пошевеливайся! – она тянула его за локоть, силясь поднять его на ноги.

– Да, но посмотри – сколько всяких мелких нестыковок. Город…

Он парил на качелях, разинув рот и широко раскрыв глаза.

– Этот дом. Крыльцо какое-то не такое. Раньше поднималось на три ступеньки, а теперь на четыре.

– Не может быть!

– Я почуял перемену подошвами ног. Витражи в окне над дверью синие и красные, а были оранжевые и молочно-белые.

Он поднял усталую руку.

– А тротуары, деревья, дома – и весь этот дурацкий городишко – не могу взять в толк!