У нас всегда будет Париж

Никто не помнит, как все начиналось с мисс Эплтри. Кажется, мисс Эплтри существовала с незапамятных времен. Каждый раз, когда у Норы подгорал пирог или она выходила к завтраку без помады, Джордж ухмылялся:

– Смотри у меня, вот возьму и сбегу к мисс Эплтри!

Или же когда Джордж пропадал по вечерам со своими приятелями и заявлялся домой несколько помятым и изнуренным песками времени, Нора говорила:

– Ну, как там мисс Эплтри?

– Отлично, отлично, – отвечал Джордж, – но люблю я только тебя, Нора. Как же хорошо дома!

Как видите, мисс Эплтри обреталась в доме годами, незаметно, как аромат травы в апреле, запах листвы каштана, опавшей в октябре.

Джордж даже описывал ее:

– Она высокая.

– Я ростом пять футов семь дюймов без каблуков, – говорила Нора.

– Стройная, – говорил Джордж.

– С годами я немного раздалась, – говорила Нора.

– Златовласая.

– Мои волосы тускнеют, – говорила Нора, – а раньше сверкали, как солнце.

– Она не говорлива, – говорил Джордж.

– Я не прочь посплетничать, – отвечала Нора.

– И безумно, страстно, без памяти в меня влюблена, без тени сомнения в сердце и в уме, – говорил Джордж, – так как ни одна женщина с мозгами никогда бы не полюбила такое позорище и старую развалину, как я.

– Похоже на ураган, – сказала Нора.

– Но знаешь, когда ураган уляжется, – сказал Джордж, – и жизнь должна продолжаться, я всегда возвращаюсь к тебе, Нора. Мисс Эплтри невыносима. Я всегда возвращаюсь к своей единственной и любимой, которая знает, что я напялил левый туфель на правую ногу, и в такой момент дипломатично подает мне два правых, которая знает, что я держу нос по ветру, но никогда не пытается напоминать мне, что солнце встает на востоке и садится на западе, но тогда почему я заплутал? Нора, ты знаешь каждую морщинку на моем лице, каждый волосок в моем ухе, каждое дупло в моих зубах, но я тебя люблю.

– Прощай, мисс Эплтри! – сказала Нора.

Так прошли годы.

– Подай мне молоток и гвозди, – попросил однажды Джордж.

– Зачем? – поинтересовалась жена.

– Вот календарь, – сказал он, – хочу прибить к стене, – сказал он. – Листы рассыпаются как колода карт. Боже, мне сегодня пятьдесят! Ну, где же молоток!

Она подошла и чмокнула его в щеку.

– Ты ведь не очень переживаешь, правда?

– Вчера не переживал, – сказал он. – А сегодня переживаю. Что так пугает человека в десятках? Когда человеку двадцать девять лет и девять месяцев, это не озадачивает. Но в тридцатилетие, Боже праведный! Жизнь кончена, любовь зачахла, карьера вылетела в трубу или закатилась в подвал, неважно. И человек проживает еще десять, двадцать лет, ему за тридцать, за сорок, скоро пятьдесят. Он благоразумно держит руки подальше от Времени, не хватаясь за дни слишком сильно, позволяя ветру дуть, речке течь. Но, Господь Всемогущий, вдруг тебе стукнуло пятьдесят. Симпатичное кругленькое целое, итог… и р-раз! Депрессия, ужас. Куда подевались годы? Что я сделал со своей жизнью?

– Вырастил дочь и сына, оба семейные и уже покинули дом, – сказала Нора. – И они гордятся нами!

– Это так, – согласился Джордж. – Но в такой день в середине мая становится тоскливо, как осенью. Ты знаешь меня. Я ворчливый старый пес. Отпрыск Томаса Вулфа. О, Время. О, Река, о, плач ветров. Потерян навсегда.

– Тебе нужна мисс Эплтри, – сказала Нора.

Он опешил:

– Кто мне нужен?

– Мисс Эплтри, – сказала Нора. – Дамочка, выдуманная тобой много лет назад. Высокая, стройная, безумно влюбленная в тебя, мисс Эплтри великолепная. Дщерь Афродиты. Каждый мужчина в пятьдесят, кто жалеет себя и опечален, нуждается в мисс Эплтри. В романтике.

– О, но у меня есть ты, Нора, – сказал он.

– О, но я уже не так молода, не так смазлива, как когда-то, – ответила Нора, беря его за руку. – Раз в жизни каждому мужчине нужна встряска.

– Ты в самом деле так думаешь? – спросил он.

– Я знаю!

– Но от этого бывают разводы: глупые старые мужчины гоняются за своей молодостью.

– Нет, если у жены есть голова на плечах. Нет, если она понимает, что он не изменяет, а просто очень грустит и тоскует, устал и запутался.

– Я знаю стольких мужчин, сбежавших с мисс Эплтри, отринувших своих жен и детей. Испортивших свою жизнь.

Он поразмыслил с минуту и сказал:

– Да, каждую минуту, каждый час, каждый день меня посещали мрачные мысли. Нельзя столько думать о молодых женщинах. Это нехорошо, и возможно, это глас природы, и я не считаю, что я должен так напряженно, сосредоточенно о них думать.

Он доедал свой завтрак, когда позвонили в дверь. Они с Норой переглянулись. Последовал тихий стук в дверь.

Казалось, он хочет встать, но не может себя заставить. Тогда встала Нора и подошла к двери. Она медленно повернула дверную ручку и выглянула. Послышался разговор.

Он смежил веки и прислушался. Ему показалось, что на веранде беседуют две женщины. Один голос был тихий, другой, казалось, набирает силу.

Спустя несколько минут Нора вернулась к столу.

– Кто это был? – спросил он.

– Женщина, торговый агент, – ответила Нора.

– Кто?

– Торговый агент.

– Чем же она торговала?

– Она мне сказала, но так тихо, что я не расслышала.

– Как ее звали?

– Я не уловила, – сказала Нора.

– Как она выглядела?

– Высокая.