Убийственное лето

Потом готовит кучу тостов – с медом, маслом, вареньем, шоколадной пастой, – а мать подает ему кофе с молоком. Когда все готово, он еще добавляет туда одну или две ложки «Нескафе», иначе, говорит, это не кофе, а помои, и он не проснется. Он проглатывает все, глядя куда-то перед собой с таким видом, будто размышляет о чем-то важном, и становится немного похож на Микки. Разве что Микки никогда столько не ел. Потом моет свою кружку, как его приучили, топчется перед стеклянной дверью, все-таки отодвигает занавеску взглянуть на малышку, которая загорает у родника, и поднимается к себе.

Я всегда была наблюдательной, не обязательно дожить до моего возраста, чтобы понять, что малышка ему нравится. В ее обществе он очень старается. Он всегда знает, где стоит солонка, когда она ее ищет. Она ведь не очень хорошо видит. Он передает ей соль с таким видом, будто ему до смерти надоело, что она сама не может ее найти, но замечает, что она ей нужна, один он, остальные смотрят телевизор. Мне кажется, она тоже ищет ее нарочно. Как-то днем, когда мы были вдвоем, она мне написала: «Глаза у меня – так, для украшения. Я даже ног своих разглядеть не могу».

Я ей сказала:

– Почему ты тогда не носишь очки?

Она пишет: «А мне наплевать, как выглядят ноги». Главное, что она все прекрасно понимает, даже не видя. И ей нравится, что Бу-Бу обращает на нее внимание.

В прошлое воскресенье он спустился к столу в новой ярко-красной футболке с белой надписью «Indiana University». Все похвалили, а он раздул щеки, как будто мы ему надоели, и уселся, ни на кого не глядя. А потом, несколько секунд спустя, я заметила, как он искоса взглянул на Эль, очень быстро, а она опустила голову и едва заметно улыбнулась. Чувствовалось, что она довольна и что у них какой-то общий секрет. Думаю, именно она тайком от других подарила ему футболку. Еще я думаю, что она не видит в этом ничего плохого, даже несмотря на то, что между ними нет и трех лет разницы, Бу-Бу для нее всего лишь младший брат. У нее ведь нет брата. Я-то могу это понять. К тому же она сильно влюблена во Флоримона. Сестра рассказала мне, что по ночам все слышат ее крики, когда он ее обнимает.

Я бы скорее опасалась Микки, он ей ближе по возрасту и всегда глазеет куда не следует, когда она сидит, положив ногу на ногу, или наклоняется что-то поднять с пола. У нее всегда слишком короткие юбки и платья. Я ей так и сказала. Она засмеялась и, как всегда, повела одним плечом. А когда она надевает свои отбеленные джинсы, то это еще хуже, они так ее обтягивают ей зад, что, наверное, все видно намного лучше, чем если бы она была совсем голая. Нужно признать, что современные девушки одеваются странно, она не одна такая. Когда до войны мы снимали летом виллу в Соссе-ле-Пэн, я тоже носила брюки, но широченные, буквально утопала в них. Такая была мода. Мой муж говорил, что я очень стильно выгляжу. Когда мы возвращались с пляжа с племянниками и сестрой, она тогда была совсем молодой, мы усаживались в саду, где цвел олеандр, и включали проигрыватель. Я еще чувствую запах того олеандра, когда это вспоминаю. Больше всего я любила пластинку «Проплывающая шаланда» Лис Готи[40]. И песенку Белоснежки:

Ко мне мой принц придет,
Сердце мое поет.
Полетят золотые года,
И я счастлива стану тогда.

Уж не помню, кто ее пел. Кажется, Элиан Селис[41]. Боюсь, что все воспоминания мало-помалу покинут меня. Боюсь, что я и вправду стану такой, какой они меня сейчас видят, – старой маразматичкой. Такой, как моя бедная бабушка перед смертью. Но, слава богу, без конца смеялась. Она совершенно забыла дедушку, который умер за двадцать лет до нее. Совершенно. Ни единого воспоминания. Боже праведный, только бы не стать такой же. Я хочу до самой последней минуты помнить мужа, помнить, как он держал меня за руку и говорил: «Не бойся, Нина, не бойся». Умирать не должно быть больно, нет никаких причин. Сердце замедляется, а потом останавливается. А может быть, все происходит именно так, как я представляла себе раньше, когда была маленькой, как рассказывала мне об этом бабушка в нашей квартире на улице Пти-Пюи: там встречаешь всех, кого знал.