Убийство русалки

Он навалился на дверь плечом, и замок подался, дверь открылась. Пыль полетела во все стороны, крыса спрыгнула с кровати и исчезла в щели в полу.

Он стоял неподвижно. Эта комнатушка была довольно уютной. Через кривое окошко лучи солнечного света падали на кровать. На сундуке лежали панталоны и платье. У стены стоял маленький столик с пустым умывальником, зеркало, расческа и стакан с затвердевшим воском. Свеча лежала опрокинутой. Марен бросила на пол пару сапог, один из них лежал под кроватью. Должно быть, она торопилась. Ханс Кристиан внимательно осмотрел все вплоть до порога. Там лежал клочок бумаги. Он поднял его. Кто-то написал записку, свернул бумажку и сунул под дверь. Мы договорились?

Мы договорились. Возможно, это убийца оставил записку? Ханс Кристиан представил себе, как убийца сначала заключил договор, но Прачка Марен, заподозрив неладное, пытается уйти от судьбы, пока он все-таки не нашел ее. Бесполезные догадки, сказала бы Молли, если бы была здесь.

Ханс Кристиан подошел к кровати и осмотрелся. Здесь сидела, лежала, причесывалась, спала, мечтала, отражалась, надеялась, скучала, любила Марен Йенсен. Казалось неестественным, что чужой человек стоял в ее комнате и пытался угадать ее жизнь и судьбу. Это действительно та мертвая девушка, которую они нашли в Амагере? Почему она умерла от той же руки, что и Анна? Ее выбрали случайно? Марен тоже тайно работала проституткой?

Комната не походила на бордель, здесь нет ничего красного, ни одежды, ни штор. Одежда тоже была совсем простая, и на ней мало украшений.

Он потрогал пальцем дно умывальника, почувствовав какую-то муть. Как будто чаша была полной, но вода испарилась. Он заглянул в сундук, где лежало немного одежды. Она была бедна. Белье чинено-перечинено, в сапогах дыра. Воск — самая дешевая краска для ресниц и щек, он помнил это еще со времен своей первой квартирной хозяйки, скупой женщины. Здесь не было ни книг, ни писем. Наверно, у нее не было денег на перья, бумагу и книги. Но читать она умела, иначе письмо под дверь ей бы не положили. Мы договорились? Договор с покойницей?

Он сел на скамейку перед маленьким столиком. Здесь она сидела и прихорашивалась перед старым небольшим овальным зеркалом. Справа налево по стеклу бежала трещина. Она угрожающе делила лицо пополам. Угроза, которая нависала над Белильщицей Марен. Ханс Кристиан закрыл глаза, но делать этого не стоило. Перед ним встали картины сегодняшнего дня. Марен в луже грязи, глаза золотаря, свист топора в воздухе.

Он обошел комнатушку, наклонив голову, чтобы не задевать потолок.

Что-то здесь не сходилось.

Что-то.

Он посмотрел на щетку для волос. Она была вырезана из цельного куска древесины. Хорошая щетина, наверное, дикого кабана. Сзади вырезаны ракушки и устрицы с жемчужинами, украшенные позолотой. Это не та щетка, какую покупают у старьевщика или на рынке. Такую делают на заказ у щеточника. Такую щетку Ханс Кристиан видел только в руках у Ингеборг Коллин.

Он повертел ее в руках.

Он слышал мысли свечи, боль оловянного солдатика и горящей бумаги. Все вещи живые, может, можно поговорить со щеткой?

— Маленькая щетка, — шепнул Ханс Кристиан и посмотрел как будто ей в лицо. Хорошо, что Молли здесь нет, а то она опять насмехалась бы над ним. — Маленькая щетка, кто забрал твою хозяйку?

Щетка не ответила. Между щетинами застряли светлые волосы. Он вытащил их и стал рассматривать на свету в солнечных лучах, проникавших сквозь стекло. Они длинные, гладкие и были похожи на волосы девушки, насколько он их разглядел, когда она лежала на земле в грязи.

— Что ты видела? Видела ли ты, кто забрал Прачку Марен?

Ни слова. Может, попробовать поговорить с зеркалом? Кто скорее расскажет правду, щетка для волос или ручное зеркальце? Ханс Кристиан нашел одну-единственную серную спичку, чиркнул и зажег свечку. Он поднял зеркальце.

— Дорогое зеркало, — сказал он. Это проклятие зеркал — видеть все и не быть в состоянии ничего с этим сделать. Зеркало не делает людей красивее, не осушает заплаканные глаза, но все-таки изо всех сил старается, каждый день каждое зеркало старается, у китайского императора тысяча зеркал, но он не доволен ни одним из них. Ханс Кристиан посмотрел на свое отражение. Нос, высокие виски, мелкие кудри. Ну что зеркалу стоит немного улучшить картину? Сделать большой нос маленьким, убрать следы усталости под темными глазами, сделать хорошую бороду из этого пушка? Нет. Зеркало видело то, что видело.

— И что же ты видело? — Ханс Кристиан приподнял зеркальце вверх. Покрутил вокруг, чтобы разглядеть комнату Прачки Марен в наступавшей темноте и двигавшемся свете. — С кем у Марен был договор? — шепнул он зеркальцу, стоило разбудить язык в вещах. Это не как с торговцами вином и сумасшедшими, они рассказывают все. Нет, диван или кровать сложнее убедить что-то рассказать о том, как кто-то сидел или лежал на них и что они слышали.

Вдруг он увидел это. В зеркале. За ним в дверях стояла женщина в белом. Это она, мертвая Марен с полей Амагера. Ее дух. Он вздрогнул.