Убийство русалки

Андерсен что-то понял. Как бы странно и безумно он себя ни вел, он все-таки что-то раскопал и теперь уже не выпустит. В этом не было никаких сомнений. Как и почему, она понять не могла. Но это начинало становиться опасным. Опасным для мадам Кригер, опасным для всего ее плана. Какое счастье, что она это вовремя обнаружила, обнаружила Андерсена и навела о нем кое-какие справки, ведя расспросы в кругах, близких к Дому Суда. Один из мужчин в этих крохотных бойницах помог ей за ломоть хлеба и немного колбасы. Этот человек рассказал, что Андерсен действительно сидел там по подозрению в убийстве проститутки, но потом этого странного человека отпустили из-под ареста с помощью одного важного господина, которого звали Коллин. Мадам Кригер даже удалось выманить пару слов у тюремщика, рассказавшего ей, что Андерсен — какой-то поэт, живший на подаяния от богачей. Его квартира была по адресу Новая Гавань, двадцать.

С той поры она внимательно наблюдала за жилищем Андерсена. Сначала она час простояла под дождем на другой стороне Новой Гавани. Затем она прошлась вдоль доходного дома и свернула в Ботанический сад, чтобы иметь обзор на квартиру с другой стороны. Он пришел домой усталый и изможденный часов в десять-одиннадцать вечера. Наверное, он был пьян. Потом он зажег свечу и стал расхаживать по комнате взад-вперед. Немного погодя он собрался задуть свечу и отправился спать. У нее возникла смутная идея прокрасться в его квартиру и одурманить его. Его можно было утопить в корыте для стирки или поджечь квартиру, в общем, сделать что-то, что походило бы на несчастный случай. Но он так и не погасил свечу. Как раз когда она уже подумала о том, чтобы пойти домой и попробовать пробраться к нему завтра утром, явилась полиция с директором во главе процессии. Он услышал, как они топали на лестнице, и она наблюдала, как Андерсен поднялся с кровати и бегал вокруг, размахивая руками, пытаясь рассмотреть что-то в ночной темноте. Паника на его лице. Вдруг он открыл окно и вывалился наружу. Он побежал через гавань, шлепая по грязи под дождем, а полиция вломилась к нему домой и слишком поздно обнаружила его поспешное бегство. Мадам Кригер видела всю сцену и последовала за ним, раздумывая, каким будет следующий шаг. Наконец, он исчез в одном из домов на Улькегаде, а мадам Кригер отправилась домой, чтобы поспать. Всю оставшуюся ночь она лежала с открытыми глазами и пыталась осознать, как были связаны проститутка и поэт. Проститутка плюнула в поэта, когда труп Анны нашли в канале, но теперь два этих убогих человека объединились. Двое против одной, так ей казалось.

Утром она вернулась на угол около дома проститутки. Сначала проститутка спешно выбежала из дома, затем Андерсен, почти случайно прогуливающийся по улицам и зашедший в салон Билкес. Она почувствовала странное желание связаться с ним и последовала за ним наружу. Она сидела за соседним столиком, когда история с сахаром испортила все дело.

Сейчас он спешил в пакгаузы. Мадам Кригер следовала за ним на небольшом отдалении. Она чувствовала свою силу, почти непобедимость, в непреклонной решимости следовать своему плану. Быть готовой пожертвовать всем. Столько всего в жизни запутывается угодливостью, дружбой и ложной скромностью. Она делала Шнайдеру большую услугу, доказывая его слова делом. Если бы только больше людей слушали его. Постарались бы вникнуть в смысл и значение его идей, что ничего не должно быть препятствием развитию.

Мадам Кригер наблюдала за странной манерой Андерсена ходить. Каждый его шаг, казалось, начинался с приседания на пальцах ног. Выглядел он, конечно, совершенно невиновным и был в общем-то безобиден, но для нее он был опасен, он мог все разрушить. Если бы она спросила у Шнайдера, он бы с ней согласился. Учение Шнайдера было основано на греческой философии, на Сократе и Платоне, и развилось в современном мире, взяв на вооружение иностранные достижения. Речь шла о том, чтобы построить идеальное общество, где правят наука и логика. Как тело, где обычные граждане, ремесленники и крестьяне, составляют живот, рабочие — другие внутренние органы, военные и полиция — грудь, верное сердце государства. Выше всего и важнее всего — мыслители и ученые, которые несут истину высоко, как факел. А ниже всего, вне системы, находится художник, без толку переливающий из пустого в порожнее, бесцельный рассказчик, возносящий хулу на короля и сделавший истину вопросом вкуса. У них не должно быть ни силы, ни влияния, посмотрите только, куда они привели Францию и Англию.