Убийство русалки

Сама мадам Кригер ни разу не разговаривала со Шнайдером, она могла только следовать за ним, появившимся из ниоткуда солдатом, морским капитаном, купцом или, наконец, современным государственным советником. Она прочитала некоторые его памфлеты и пару раз слушала его речи на холме в Софиенхольме вне Копенгагена, где Шнайдер будоражил публику своими страстными воззваниями и многочисленными цитатами из трудов философов и ученых. Шнайдер был визионером, человеком, живущим в далеком будущем. По сравнению с ним любой художник был не лучше крота, слепым сосудом без цели.

А этот Андерсен тоже слеп, или он и правда что-то обнаружил? Мадам Кригер раздражало его любопытство, но сейчас ей было на руку, что он шел к пакгаузам, расположенным в стороне и редко посещаемым. В это время года здания оживали только пару раз в день, когда приезжал торговец крупными партиями и привозил полную повозку товаров, загружая их на первый и второй этажи. Как правило, это бывало рано утром. На верхнем этаже торговая компания построила склад сахара-рафинада по английской модели. В сахарный сезон приходило два или три брига с сахарным сырьем из Датской Вест-Индии. Все время после этого котлы булькали и шумели, и все здание приторно пахло кондитерской. Когда работа была сделана, работники снова надолго исчезали. Мадам Кригер постепенно хорошо узнала это место. Она знала, какая доска на полу скрипит и какую дверь выбрать, чтобы пробраться в здание и выбраться из него незамеченной.

И самое важное из ее знаний — то, что это только их место.

Вскоре там останется только Андерсен и она.

По улице на Ларсенс Платц[40] она прошла мимо поэта, словно фру, спешащая по своим делам домой после прогулки в городе. Он ее не заметил, погруженный в свои запутанные мысли. И, к счастью, скоро им придет конец.

Глава 5

По дороге ко входу для обслуживающего персонала Молли испытала новое чувство, которого никогда не испытывала раньше. Одобряющие взгляды. Взгляды детей и женщин, проходивших мимо по улице. Раньше на нее смотрели только презрительными и унизительными взглядами, и мужчины, и женщины. Но никогда никто не смотрел так. Что-то вроде уважения, небольшие доброжелательные кивки. Это одновременно и льстило ей, и раздражало. Почему их с Анной изувечила жизнь в борделе, вынуждая заниматься ремеслом, вызывающим омерзение, когда другие купались в признании за работу, которая не такая тяжелая и требует почти такого же подчинения? Иногда весь мир переворачивался с ног на голову, а здравый смысл начисто пропадал.

Пока она переодевалась в новую служебную форму, она размышляла, каким наказанием ей грозило проникновение в замок короля. Фальшивое имя, фальшивые документы. Предательство трона? Шпионаж? Она так и не смогла довести эту мысль до конца. Пришла мысль, что она может рисковать жизнью.

Нехорошо, Катрине Йенсен.

Но это было их единственной возможностью. Молли нужно было найти женщину с рисунка Ханса Кристиана. Она попыталась вспомнить ее лицо. Приподнятая верхняя губа, которая нравится мужчинам, особенно пожилым. Она щепетильно изучала каждую женщину, которую встречала в длинных и узких коридорах и забитом людьми зале, пытаясь сличить рты, носы и волосы с рисунком.

Но все же она пока не нашла ни одной похожей женщины.

К тому же она никогда не видела так много богатства, и у нее в животе вульгарно забурчало. Фрукты в глазури в глубоких вазах из Китая и Америки, вино в благородных графинах, огромные блюда с пирожными на столах и подоконниках, люстры, восточные шелковые ковры, сусальное золото на шкафах, дверях и даже на метелках для пыли. Королевские особы не продержались бы на Улькегаде ни одного дня. Кто будет платить ренту? Кто будет готовить еду, разливать вино, расправлять скатерти, натирать столовые приборы, убирать кровати и накрывать их покрывалом, когда они переели и напились до потери сознания?

— Пойдем с нами, — сказала широкая инспекторша с моноклем. Она выделяла и распределяла работу трясущимся голосом.

— Хорошо, — сказала Молли. Она выучила, что так надо отвечать. Последовала за ней и двумя другими девушками. Они несли ведра, тряпки и небольшие флакончики с парфюмом, который нужно было распылять по шторам, и порошки, чтобы скрыть запах плесени. Молли проработала только два часа, но увидела более чем достаточно. Составила свое впечатление о королевской семье как о каких-то особенных существах, которые едят больше еды, занимают больше места, больше пачкают все вокруг, больше оправляются, больше отдыхают и больше празднуют, чем кто-либо другой. Их желания выполняются, едва их высказывают, и не имеют никаких последствий. К тому же их так много. Принцы, принцессы, экономки и возлюбленные, малые и большие дети, верные и неверные, графы, графини и юные графинюшки, красивые, напудренные дамы с титулами, о которых Молли никогда не слышала.