Убийство русалки

По дороге на кухню Молли вела себя так, будто она заблудилась. Много других девушек тоже плутало по коридорам, хотя они и работали здесь дольше, так что это не выглядело сколько-нибудь необычно. Особняки замка[45] походили друг на друга: те же торжественные залы с гладкими, налакированными полами, коридоры с восточными коврами, прекрасные вазы и кувшины, подобных которым она раньше не видела, из мест, о которых она не знала, величественные столы с гнутыми ножками, многорукие серебряные подсвечники. И оружие: секиры, мечи, копья, ружья, ножи и что-то напоминающее то, чем пользуются на войне, многие из них были покрыты ржавчиной, будто запекшейся кровью.

Комнаты для прислуги были расположены за задними залами. Молли быстро прошла незамеченной. В лучшем случае можно немного наклонить голову в их сторону, проходя мимо, никакого зрительного контакта. Времени очень мало. Меньше чем через два часа она должна была встретиться с Саломиной с книжкой. И только вопрос времени перед тем, как ее кто-то остановит и спросит, что она там делает.

Где комната модистки?

Молли оглядела двери, выкрашенные красным, никаких табличек с именами, да даже если бы они были, прочитать она все равно бы не смогла. Молли остановилась. Может, просто постучаться в надежде, что Юханна откроет? Что она скажет? Она уже хотела сдаться, когда заметила отблеск платья модистки, которое сверкнуло в одной из комнат немного дальше по коридору. Она явно спешила и пробежала мимо Молли, не заметив ее. Модистка стояла гораздо выше горничной в иерархии, Молли была здесь ниже всех и хорошо это понимала. Но сейчас это ее полностью устраивало.

Сейчас? Если модистка сейчас идет к принцессе, то сначала ей нужно подняться по лестнице, пройти через колоннаду, крытый мост, соединявший одну часть дворца с другой. Это даст Молли достаточно времени. Но что, если у нее какие-то другие поручения? Может, ей нужно в рыцарский зал, расположенный в ближайшем флигеле, которые они вскоре будут прибирать к маскараду. Тогда она, возможно, скоро вернется.

Раздались какие-то знакомые шаги и голоса, они были еще далеко, но стремительно приближались.

Горничные были похожи на толпу дознавателей, подумала Молли. Они сновали всюду по замку, и их много, поручения были бесчисленными. У любого и каждого были глаза и уши, и каждый был меньше всего готов говорить о себе, но гораздо охотнее о гофмаршалах или церемониймейстерах. Этими разговорами убивали время, выдерживали паузу и смотрели с чувством легкого голода на яблоко или с чувством легкой зависти на золотую пряжку ботинок или на серебряную вилку. Почти каждую неделю увольняли людей, особенно чересчур старательных девиц, как говорила молва. За последний месяц больше семи бедняг было выслано с оплеухами и оскорблениями. Им даже не разрешили упаковать свои вещи, до того как они оказались за дверью с красными от пощечин щеками.

Молли воспользовалась шансом и подошла поближе. Дверь заперта? Она не видела, как Юханна ее запирала.

— Вы заблудились? — Это была черноволосая горничная с сильным немецким акцентом. Она почти завернула за угол, это ее изрядно расстроило. «Черт, — подумала Молли. — Это была хорошая возможность, и едва ли она представится снова».

— Вы идете совершенно не туда, — сказала горничная, когда Молли спросила дорогу. — Следуйте за мной.

Весь следующий час ей не довелось оказаться в одиночестве. Все время был кто-то, кто-то разговаривал с ней, кто-то внимательно наблюдал, да еще и инспекторша стояла рядом и сопровождала комментариями то, как она моет пол. Лестницу на кухню было почти невозможно очистить. Приставший жир и грязь собрались подтеками, а инспекторша настаивала, чтобы перила сверкали как зеркало. Наверху в красивых залах раздавался смех и крики, пока туда бесконечным потоком относились блюда с брюнсвигерами[46], зеленым виноградом и соленой селедкой.

А время все шло.

В лучшем случае через полчаса ей нужно было встретиться с Саломиной. Молли еще раз окунула руки в черную мыльную воду, так что они там наполовину скрылись. Кожа покраснела и сморщилась. Она подумала о Хансе Кристиане и его походе в порт. Она не разговаривала с ним со вчерашнего дня. Смог ли он найти хоть что-то в порту? Она подумала о том, как они разговаривали, лежа на полу в ее комнате. О жажде. Чего, собственно, жаждет она сама? Когда они были с Анной, они мечтали о трактире, и это держало их на плаву. Анна несколько раз говорила, что мечты — это очень важно. Ты никогда не должна забывать о них, Молли. Тебе нужна еда, тебе нужен воздух. И тебе нужна мечта. Что-то, что заставляет тебя вставать по утрам. Что-то, что заставляет тебя забыть о тяжелой жизни проститутки.

Молли поняла, что сейчас у нее нет никакой мечты. Но у нее было кое-что, что заставляло ее вставать по утрам, что-то, что занимало каждую секунду ее дня, так что она начисто забывала о мытье лестницы, подсвечниках, покрытых патиной, и жестоких инспекторшах. Жажда найти и наказать убийцу Анны.