Убийство в доме викария

– А еще то дело о прачечной, – продолжила мисс Марпл. – С опаловой брошью мисс Хартнелл – она опрометчиво оставила ее на блузке с оборками и отправила в прачечную. Женщине, которая взяла брошь, она была не нужна, так что воровкой в прямом смысле ее не назвать. Она просто спрятала булавку в доме другой женщины и сказала полиции, что видела, как та взяла ее. Злоба, неприкрытая злоба… Удивительный мотив эта злоба. Без мужчины, конечно, не обошлось. И никогда не обходится.

Я, как ни старался, не смог увидеть параллели, пусть и отдаленные.

– Еще была история с дочкой бедняги Элвелла. Милое эфемерное создание пыталось задушить своего младшего брата. Еще – с деньгами для пикника мальчиков из хора. Это было до вас, викарий. Деньги присвоил органист – его жена наделала долгов… Да, убийство полковника наталкивает на множество мыслей – их даже слишком много. Трудно добраться до истины.

– А вы не могли бы сказать мне, – заговорил я, – кто эти семь подозреваемых?

– Семь подозреваемых?

– Вы говорили, что, по вашему мнению, есть семь человек, которые могли бы… скажем так, обрадоваться смерти полковника Протеро.

– Разве?.. Ах да, вспомнила.

– И это действительно так?

– О! Конечно. Только я не должна называть имена. Да вы и сами можете назвать их, я уверена.

– В том-то и дело, что не могу. Если только Леттис Протеро, потому что она, скорее всего, получит деньги по смерти отца. Но это же абсурд – подозревать ее, а кроме нее, я не вижу никого.

– А вы, моя дорогая? – спросила мисс Марпл, поворачиваясь к Гризельде.

К моему великому изумлению, жена покраснела. В ее глазах как будто появились слезы. Она стиснула свои маленькие кулачки и с негодованием воскликнула:

– Ах! В людях столько ненависти… столько ненависти. Только послушайте, что они говорят! Чудовищные вещи!

Я с любопытством взглянул на нее. Это абсолютно не в духе Гризельды – так расстраиваться. Она заметила мой взгляд и попыталась улыбнуться.

– Лен, не смотри на меня так, словно я интересный экспонат. Давайте не будем уходить от темы и спокойно все обсудим. Я не верю, что убийца – Лоуренс или Энн, да и о Леттис речи быть не может. Наверняка есть какой-то ключ, который поможет нам.

– Есть записка, – сказала мисс Марпл. – Помните, сегодня утром я говорила, что она показалась мне чрезвычайно интересной.

– Мне кажется, она с величайшей точностью устанавливает время его смерти, – заметил я. – И в то же время – возможно ли это? Миссис Протеро только что вышла из кабинета и не успела бы дойти до студии. Для всего этого у меня есть только одно объяснение: он посмотрел на свои часы, а они отставали. Это видится мне вполне приемлемым решением.

– А у меня другая идея, – сказала Гризельда. – Предположим, Лен, что настольные часы уже перевели назад… нет, это приводит к тому же выводу… какая же я глупая!

– Их не перевели, когда я уходил, – сказал я. – Я помню, как сверил их со своими наручными часами. Но это не имеет отношения к делу; надо рассуждать ближе к нему, ты права.

– А вы, мисс Марпл, что думаете? – поинтересовалась Гризельда.

– Моя дорогая, признаться, я не думала об этом с подобной точки зрения. А вот что вызывает у меня живейшее любопытство, причем с самого начала, так это содержание записки.

– Не вижу ничего такого, – покачал головой я. – Полковник Протеро просто написал, что не может дольше ждать меня…

– В двадцать минут седьмого? – многозначительно произнесла мисс Марпл. – Ваша горничная, Мэри, уже предупредила его, что вы вернетесь домой не раньше половины седьмого, и он выразил желание дождаться вашего прихода. И вдруг в двадцать минут седьмого он садится за стол и пишет, что больше не может ждать.

Я уставился на пожилую даму, ощущая, как во мне растет уважение к ее мыслительным способностям. Ее острый ум сумел вычленить то, что не заметил никто из нас. И оно действительно было странным – очень странным.

– Эх, если б на письме не стояло время… – проговорил я.

Мисс Марпл кивнула.

– Вот именно, – сказала она. – Если б не стояло время!

Я попытался мысленно вернуться в прошлое и представил тот листок бумаги, каракули и четкое «6:20» в верхней части. Эти цифры явно были написаны другими чернилами. Я охнул.

– Предположим, – сказал я, – что на нем не было проставлено время. Предположим, что примерно в шесть тридцать полковнику Протеро надоело ждать и он сел писать записку. А когда он сидел и писал, кто-то вошел через окно…

– Или через дверь, – высказала предположение Гризельда.

– Он услышал бы, как открылась дверь, и поднял бы голову.

– Не забывайте, полковник Протеро был глуховат, – сказала мисс Марпл.

– Да, верно. Он не услышал бы. Каким бы путем ни вошел убийца, он встал позади полковника и выстрелил в него. Потом увидел записку и часы, и ему в голову пришла идея. Он проставил «шесть двадцать» вверху письма и передвинул стрелки часов на шесть двадцать две. Это был ловкий ход. Он создал себе идеальное алиби – во всяком случае, он так подумал.