Убийство в доме викария

– Потому что вы имеете дело главным образом с тем, что мы называем хорошим и плохим, – а я не уверен, что такая разница существует. Только представьте, что все зависит лишь от функции желез. Одна железа работает сильнее, чем нужно, другая слабее – и вот вам убийца, или вор, или рецидивист. Я уверен, Клемент, наступят времена, когда мы будем содрогаться от мысли, что долгие века наказывали людей за болезнь, с которой они, бедняги, ничего не могли поделать. Ведь не вешают же человека за то, что у него туберкулез.

– Такой человек не опасен для общества.

– В каком-то смысле опасен – он заражает людей… Или возьмите человека, вообразившего себя китайским императором. Вы же не считаете, что он совершает зло. Я понимаю вашу точку зрения в отношении общества. Общество должно быть защищено. Запереть этих людей туда, где они никому не причинят вреда, и даже тихо и мирно устранить их – да, я пошел бы и на это. Но не называйте это наказанием. Не навлекайте позор на них и их несчастные семьи.

Я озадаченно взглянул на него.

– Никогда прежде не слышал от вас таких речей.

– Обычно я держу свои теории при себе. А сегодня мне вдруг захотелось поделиться тем, что меня увлекает. Вы умный человек, Клемент, причем вы умнее многих пастырей. Конечно, вы не признаёте, что той штуки, которую мы технически обозначаем термином «грех», не существует, но у вас достаточно широты взглядов, чтобы допустить подобную вероятность.

– Это в корне подрывает все общепринятые понятия.

– Да, мы – ограниченная, самодовольная толпа, так и стремящаяся судить о том, о чем мы ничего не понимаем. Я искренне верю, что преступление – это дело для врачебного, а не полицейского или церковного разбирательства. В будущем, возможно, преступления вообще исчезнут.

– Вы их вылечите?

– Мы их вылечим. Замечательная мысль. Вы когда-нибудь изучали статистику преступлений? Нет. И мало кто это делал. А я вот изучал. Вы удивитесь, когда узнаете, какое количество преступлений совершают подростки – видите, опять функции желез. Юный Нил, тот самый убийца из Оксфордшира, убил пять девочек, прежде чем на него пало подозрение. Милый мальчик, с ним никогда не было проблем. Лили Роуз, маленькая девочка из Корнуолла, убила дядю за то, что тот лишил ее конфет. Ударила его угольным молотком, когда он спал. Вернулась домой, а через две недели убила свою старшую сестру, обидевшись на ту из-за какого-то пустяка. Ни одного из этих двоих, естественно, не повесили. Отправили в приют. Может, со временем они исправятся, а может, нет… То, что девочка исправится, я сомневаюсь. Сейчас для нее самое главное развлечение – смотреть, как забивают свиней. А знаете, в каком возрасте чаще всего совершают самоубийство? От пятнадцати до шестнадцати. От самоубийства до убийства лишь небольшой шаг. Но тут дело не в нравственном пороке, а в физическом.

– То, что вы говорите, ужасно!

– Нет, просто это внове для вас. Приходится смотреть правде в лицо. Кто-то учится и привыкает. Но иногда это сильно осложняет жизнь.

Хейдок опять сел. Он хмурился, однако теперь на его лице появилось странное выражение усталости.

– Хейдок, – сказал я, – если б вы кого-то подозревали… если б знали, кто убийца… выдали ли бы вы этого человека закону или поддались искушению защитить его?

Я был абсолютно не готов к тому эффекту, который произвел мой вопрос. Хейдок резко повернулся ко мне, в его взгляде были гнев и настороженность.

– Что натолкнуло вас на такую мысль, Клемент? Что у вас на уме? Ну, выкладывайте!

– Да ничего особенного, – ответил я, ошеломленный. – Только… понятно, сейчас у всех нас на уме убийство. Вот мне и стало интересно, как бы вы поступили… если б вам случайно удалось обнаружить правду. Вот и всё.

Его гнев испарился. Он опять уставился в стену, как будто пытался прочитать там ответ на загадку, которая мучила его, но существовала только в его сознании.

– Если б я подозревал… если б знал наверняка… я бы исполнил свой долг. Во всяком случае, Клемент, я надеюсь на это.

– Вопрос в том… что вы считаете своим долгом?

Хейдок посмотрел на меня, но я ничего не смог понять по его лицу.

– Полагаю, в какой-то момент жизни этот вопрос встает перед каждым человеком. И каждому человеку приходится отвечать на него самому.

– Вы не знаете?

– Нет, не знаю…

Я почувствовал, что сейчас лучше всего сменить тему.

– А моего племянника это расследование страшно увлекло, – сказал я. – Он все свое время тратит на поиски следов и сигаретного пепла.

Хейдок улыбнулся.

– Сколько ему?

– Всего шестнадцать. В этом возрасте трагедии воспринимаются без должной серьезности. Для него это игра в Шерлока Холмса и Арсена Люпена.

– Симпатичный мальчишка, – задумчиво проговорил Хейдок. – Что вы собираетесь с ним делать?

– Боюсь, университетское образование мне не потянуть. Что до него, то он хочет поступить в торговый флот. В военно-морской поступить не удалось.

– Что ж… жизнь трудна… но могло быть и хуже. Да, могло быть и хуже.

– Мне пора! – воскликнул я, бросая взгляд на часы. – Я уже на полчаса опаздываю к обеду.