Убийство в доме викария

По дороге я вспомнил, что вечером накануне убийства миссис Лестрендж встречалась с полковником. Вполне вероятно, что в ходе их общения выяснилось нечто, что позволит пролить свет на убийство.

Меня сразу проводили в гостиную, и миссис Лестрендж встала, чтобы поприветствовать меня. Я еще раз подивился умению этой женщины создавать необыкновенную атмосферу. Платье из абсолютно черной ткани подчеркивало удивительную белизну ее кожи. На ее застывшем лице жили только глаза. И сегодня их взгляд был настороженным. Другие признаки душевной неуспокоенности отсутствовали.

– Вы оказали мне огромную любезность, мистер Клемент, что пришли, – сказала она, когда мы обменялись рукопожатием. – На днях я собиралась поговорить с вами, а потом решила этого не делать. Теперь я понимаю, что поступила неправильно.

– Как уже говорил вам, я буду рад сделать все возможное, чтобы помочь вам.

– Да, говорили. И вы говорили это со всей искренностью. На этом свете, мистер Клемент, мало тех, кто искренне желает помочь мне.

– Мне в это с трудом верится, миссис Лестрендж.

– Но это так. Большинство – во всяком случае, большинство мужчин – преследуют только собственные интересы. – В ее голосе прозвучала горечь. Я промолчал, поэтому она сказала: – Присаживайтесь.

Я сел, миссис Лестрендж заняла кресло напротив. Поколебавшись мгновение, она заговорила, медленно и отчетливо, как будто взвешивала каждое слово:

– Мистер Клемент, я оказалась в очень своеобразном положении и хочу попросить у вас совета. Я хочу, чтобы вы сказали, как мне быть дальше. Прошлое – это прошлое, и от него никуда не деться. Вы меня понимаете?

Прежде чем я успел ответить, дверь открыла та самая горничная, которая впустила меня в дом, и с испуганным видом сообщила:

– Ох, мэм, там инспектор из полиции; он сказал, что должен говорить с вами.

Наступила тишина. Лицо миссис Лестрендж не изменилось. Только глаза очень медленно закрылись и открылись. Она, кажется, сглотнула раз или два, а потом произнесла тем же четким и спокойным голосом:

– Проводи его сюда, Хильда.

Я встал, но она величественным жестом дала мне понять, чтобы я оставался на месте.

– Если вы не против… вы оказали бы мне услугу, если б остались.

Я снова сел.

– Конечно, если желаете, – пробормотал я, и в этот момент быстрым, почти военным шагом вошел Слак.

– Добрый день, мадам, – начал он.

– Добрый день, инспектор.

Тут он увидел меня и нахмурился. У меня не осталось ни малейших сомнений в том, что Слак меня недолюбливает.

– Надеюсь, вы не возражаете против присутствия викария?

Думаю, инспектор просто не мог в открытую заявить, что возражает.

– Н-нет, – проворчал он. – Хотя, возможно, было лучше…

Миссис Лестрендж не обратила внимания на его намек.

– Чем я могу быть полезна вам, инспектор? – спросила она.

– Это касается убийства полковника Протеро, мадам. Мне поручены расследование и опрос свидетелей.

Миссис Лестрендж кивнула.

– Для порядка – я спрашиваю об этом у всех – скажите, где вы были между шестью и семью часами вечера. Только для порядка, как вы понимаете.

– Вы хотите знать, где я была вчера вечером между шестью и семью?

– Да, мадам, прошу вас ответить.

– Дайте-ка вспомнить… – Миссис Лестрендж задумалась на мгновение. – Здесь, в доме.

– О! – Я увидел, как у инспектора заблестели глаза. – А ваша горничная – у вас ведь только одна горничная, как я понимаю, – может подтвердить ваше заявление?

– Нет, вчера во второй половине дня у Хильды был выходной.

– Ясно.

– Так что, к сожалению, вам придется поверить мне на слово, – любезно проговорила миссис Лестрендж.

– Вы со всей ответственностью заявляете, что находились дома во второй половине дня?

– Вы, инспектор, говорили о промежутке между шестью и семью. В середине дня я выходила на прогулку и вернулась домой незадолго до пяти.

– Значит, если некая дама – мисс Хартнелл, например, – утверждает, что приходила сюда около шести часов, звонила в дверь, но ей никто не открыл и она была вынуждена уйти, вы скажете, что она ошибается, не так ли?

– О нет, – покачала головой миссис Лестрендж.

– Но…

– Если дома горничная, она может сказать, что никого нет. Но если человек один и, так уж случилось, не желает принимать гостей… что ж, единственное, что остается, – позволить гостям звонить сколько вздумается.

Инспектор был слегка разочарован.

– Пожилые дамы навевают на меня страшную скуку, – сказала миссис Лестрендж. – А мисс Хартнелл отличается особым занудством. Она, должно быть, нажала на звонок как минимум раз шесть, прежде чем ушла. – Хозяйка дома мило улыбнулась инспектору.

Тот решил зайти с другой стороны.

– А если кто-то утверждает, что видел вас вне дома примерно в это время…

– Вот как! Но ведь меня никто не видел, не так ли? – Миссис Лестрендж быстро нащупала слабое место в его рассуждениях. – Никто не видел меня вне дома, потому что я была дома.

– Именно так, мадам. – Инспектор придвинул свой стул поближе к ее креслу. – Как я понимаю, миссис Лестрендж, вы приходили к полковнику Протеро в Олд-Холл вечером накануне его смерти…

Миссис Лестрендж спокойно ответила:

– Действительно, так и было.