Убийство в доме викария

– Я пытался разговорить дворецкого – возможно, он подслушал разговор между полковником Протеро и Лестрендж. Дворецкие любят подслушивать. Но он клянется, что не имеет ни малейшего представления, о чем шла речь. Кстати, из-за ее визита его и уволили. Полковник здорово отчитал его, рассердился за то, что он впустил ее в дом. На это дворецкий заявил, что и сам с радостью уволится. Говорит, что ему никогда не нравился Олд-Холл и что он уже давно подумывал об уходе.

– Вот как…

– Это дает нам еще одного персонажа, у которого был зуб на полковника.

– Неужели вы и в самом деле подозреваете этого человека… как, кстати, его зовут?

– Его фамилия Ривз, и я не утверждал, что подозреваю его. Я говорю только одно: никогда не знаешь, что у человека внутри. Мне не нравятся его елейные, льстивые манеры.

Интересно, подумал я, что сказал бы Ривз о манерах Слака?

– А сейчас я собираюсь допросить шофера.

– Если так, тогда, возможно, вы могли бы подвезти меня на своей машине, – сказал я. – Мне нужно переговорить с миссис Протеро.

– О чем?

– Об организации похорон.

– А! – Насторожившийся было инспектор слегка смутился. – Завтра, в субботу, состоится коронерское[20] дознание.

– Все верно. Похороны, по всей видимости, будут назначены на вторник.

Кажется, инспектор Слак устыдился своей бесцеремонности. Он протянул мне оливковую ветвь примирения в виде приглашения присутствовать на допросе шофера, Маннинга. Тот был милым парнем лет двадцати пяти – двадцати шести. Инспектор вызывал у него благоговейный трепет.

– Итак, друг мой, – заговорил Слак, – мне нужна от вас кое-какая информация.

– Да, сэр, – запинаясь, произнес шофер. – Конечно, сэр.

Вряд ли он волновался бы сильнее, если б сам совершил преступление.

– Вы вчера возили своего хозяина в деревню?

– Да, сэр.

– В котором часу это было?

– В пять тридцать.

– Миссис Протеро тоже ездила?

– Да, сэр.

– Вы сразу поехали в деревню?

– Да, сэр.

– И по дороге нигде не останавливались?

– Нет, сэр.

– Что вы делали, когда доехали до деревни?

– Полковник вылез из машины и сказал, что она ему больше не понадобится и что он пойдет домой пешком. Миссис Протеро сделала кое-какие покупки. Свертки сложили в машину. Потом она сказала, что это всё, и я поехал домой.

– И оставили ее в деревне?

– Да, сэр.

– В котором часу это было?

– В четверть седьмого, сэр. Ровно в четверть.

– Где вы ее оставили?

– Возле церкви, сэр.

– А полковник говорил, куда собирается?

– Он что-то говорил насчет встречи с ветеринаром… это как-то связано с лошадьми.

– Ясно. И вы поехали прямиком домой?

– Да, сэр.

– В Олд-Холл ведет два въезда: один – через южные ворота, другой – через северные. Как я понимаю, в деревню вы обычно ездите через южные?

– Да, сэр, всегда.

– А вы вернулись той же дорогой?

– Да, сэр.

– Гм. Думаю, это всё… Ага! А вот и мисс Протеро.

К нам подплыла Леттис.

– Маннинг, мне нужен «Фиат», – сказала она. – Прогрей его, хорошо?

– Слушаюсь, мисс. – Шофер направился к двухместному автомобилю и поднял капот.

– Одну минутку, мисс Протеро, – сказал Слак. – Мне крайне необходимо иметь информацию о вчерашних передвижениях каждого. Не хочу вас обидеть…

Леттис уставилась на него.

– Я никогда не знаю, сколько времени, – сказала она.

– Как я понимаю, вчера вы вышли из дома вскоре после обеда?

Она кивнула.

– А куда, скажите пожалуйста?

– Играть в теннис.

– С кем?

– С Хартли-Нейпирами.

– В Мач-Бенхэме?

– Да.

– А когда вернулись?

– Не знаю. Я же говорю, что не знаю таких вещей.

– Ты вернулась примерно в половине восьмого, – сказал я.

– Правильно, – согласилась Леттис. – Прямо в разгар кипежа. У Энн был приступ, а Гризельда успокаивала ее.

– Спасибо, мисс, – сказал инспектор. – Это все, что я хотел знать.

– Как странно, – проговорила Леттис. – До чего же все неинтересно… – И двинулась к «Фиату».

Инспектор постучал по виску указательным пальцем.

– Немного не в себе? – предположил он.

– Ни в малейшей степени, – ответил я. – Но ей нравится, чтобы так думали.

– Что ж, я иду допрашивать горничных.

Можно не любить Слака, но нельзя не восхищаться его энергичностью.

Мы расстались, и я спросил у Ривза, могу ли видеть миссис Протеро.

– В настоящий момент, сэр, она отдыхает.

– Тогда не буду ее тревожить.

– У вас есть возможность подождать, сэр? Мне известно, что миссис Протеро была бы рада видеть вас. Она как раз говорила об этом за обедом.

Он проводил меня в малую гостиную и включил электрический свет, так как ставни были закрыты.

– Печально все это, – сказал я.

– Да, сэр. – Его тон был холодным и уважительным.

Я посмотрел на него. Какие чувства клокочут под этой бесстрастной внешностью? Существует ли нечто, что он знает и мог бы рассказать нам? Нет ничего более бесчувственного, чем маска верного слуги.

– Чем еще могу быть вам полезен, сэр?

Не звучит ли за этим учтивым вопросом намек на тревогу?

– Больше ничем, – ответил я.

Я прождал совсем немного, и ко мне вышла Энн Протеро. Мы с ней обсудили и решили кое-какие организационные вопросы, а потом она воскликнула:

– Доктор Хейдок на удивление добрый человек!

– Да, лучше я не встречал.

– Он был исключительно добр ко мне… Но он выглядит очень печальным, не так ли?