Убийство в доме викария

– Нет, не сохранились, – с горечью ответил инспектор. – Та чертова старуха, что приходит к нему убираться и готовить, вчера утром стерла их. – Он ненадолго задумался. – До чего же она глупа… Не может вспомнить, когда в последний раз видела пистолет. В день убийства он мог лежать на месте, а мог и не лежать. Сказать точно она не может. Все они одинаковые!.. Для порядка я повидался с доктором Стоуном, – продолжал инспектор. – Должен признаться, он держался исключительно любезно. Вчера он и мисс Крам поднялись на холм – или курган, называйте как хотите – примерно в половину третьего и оставались там весь день. Доктор Стоун пошел домой один, она спустилась позже. Он говорит, что не слышал никакого выстрела, но не скрывает, что отличается рассеянностью. Однако все это подтверждает то, что мы думаем.

– Только вы так и не схватили убийцу, – сказал я.

– Гм, – произнес инспектор. – Вы слышали по телефону женский голос. Миссис Прайс-Ридли склоняется к тому, что голос был женским. Эх, если б выстрел не прозвучал точно по окончании телефонного звонка, я бы знал, где искать…

– Где?

– Ох! Я предпочту не говорить об этом, сэр.

Я беззастенчиво предложил ему стаканчик старого портвейна. У меня есть замечательный портвейн многолетней выдержки. Одиннадцать часов утра – не совсем обычное время для того, чтобы пить портвейн, но я считал, что инспектору Слаку это не важно. Конечно, это надругательство над портвейном, однако есть ситуации, в которых щепетильность не нужна.

После второй порции инспектор Слак расслабился и пришел в доброе расположение духа. Вот такой эффект у этого особенного портвейна.

– Думаю, к вам, сэр, это не относится, – сказал он. – Ведь дальше вас это не пойдет? Нельзя, чтобы об этом узнали в приходе.

Я заверил его.

– Учитывая, что все произошло в вашем доме, вы, как мне кажется, имеете право знать.

– И у меня складывается такое мнение, – согласился с ним я.

– Тогда, сэр, что вы скажете насчет той дамы, что навещала полковника Протеро накануне убийства?

– Миссис Лестрендж! – в полнейшем изумлении воскликнул я.

– Не так громко, сэр. Я с миссис Лестрендж глаз не спускаю. Вспомните, что я вам говорил, – шантаж.

– Едва ли это может быть мотивом для убийства. Зачем убивать курицу, несущую золотые яйца? Тут я с вами согласиться не могу.

Инспектор очень по-свойски подмигнул мне.

– Ага! Она их тех, кого джентльменам всегда хочется защитить. Вот послушайте, сэр. Предположим, она в прошлом успешно шантажировала старого джентльмена. Через годы до нее доходят какие-то вести о нем, она приезжает сюда и принимается за старое. Однако многое изменилось. Закон совершенно поменялся. Людям, которые подают в суд за шантаж, предоставляются все возможности, причем их имена запрещено публиковать в прессе. Предположим, полковник Протеро уходит в отказ и говорит, что заявит на нее. В наши дни за шантаж дают суровые приговоры. Так что она оказывается в трудном положении. Единственный способ спастись – быстро и окончательно вывести его из игры.

Я молчал. Я был вынужден признать, что ситуация, которую описал инспектор, вполне вероятна. Только одно, на мой взгляд, не вписывалось в картину – личность миссис Лестрендж.

– Я не согласен с вами, инспектор, – сказал я. – Мне кажется, миссис Лестрендж не вяжется с ролью потенциальной шантажистки. Она – пусть это слово и старомодное, но оно правильное – истинная леди.

Во взгляде детектива отразилась жалость.

– Эх, ладно, сэр, – покладисто произнес он, – вы священник. Вы плохо представляете, что происходит. Леди, вот еще!.. Вы бы удивились, узнай вы кое-что из того, что знаю я.

– Я имел в виду не социальный статус. Миссис Лестрендж вполне может быть и declassée[23]. Я имел в виду другое, а именно утонченность ее личности.

– Вы смотрите на нее другими глазами, сэр, не как я. Да, я мужчина, но я и офицер полиции. Утонченностью личности меня не проймешь. Нет, эта женщина из тех, кто не моргнув глазом пырнет вас ножом.

Как ни странно, мне было легче поверить в то, что миссис Лестрендж виновна в убийстве, чем в то, что она способна на шантаж.

– И все же она не могла звонить вашей соседке и одновременно стрелять в полковника Протеро, – продолжил инспектор и вдруг хлопнул себя по бедрам. – Вот оно! – воскликнул он. – Телефонный звонок. Это своего рода алиби. Преступник знал, что мы свяжем его с первым звонком. Я займусь этим. Вполне возможно, она могла нанять какого-нибудь деревенского мальчишку, чтобы тот позвонил вместо нее. Он-то никогда не связал бы звонок с убийством.

Инспектор поспешно вышел.