Убийство в доме викария

Следующим показания давал я. Я рассказал о назначенной встрече с Протеро и о том, как меня вызвали к Эбботтам. Я рассказал, как обнаружил тело и как вызвал доктора Хейдока.

– Сколько человек, мистер Клемент, знали, что в тот вечер полковник Протеро собирается к вам?

– Много, полагаю. Моя жена знала, мой племянник… сам полковник Протеро упомянул об этом утром, когда мы с ним встретились в деревне. Думаю, тогда его слышали многие, так как он был туговат на ухо и поэтому говорил очень громким голосом.

– Значит, это был общеизвестный факт? Знать мог любой?

Я подтвердил.

Следующим шел Хейдок, бывший наиболее важным свидетелем. Он подробно, со всеми техническими деталями, описал тело и рану и высказал собственное мнение, что покойного застрелили приблизительно в промежутке между шестью двадцатью и шестью тридцатью – точно не позже шести тридцати пяти. Это крайний срок. В этом он уверен и настаивает на этом. О самоубийстве речи нет, такое ранение нанести самому себе невозможно.

Показания инспектора Слака были сдержанными и краткими. Он рассказал, как прибыл на место и при каких обстоятельствах увидел тело. Была представлена незаконченная записка, инспектор обратил внимание присутствующих на проставленное на ней время – шесть двадцать. Зашла речь и о настольных часах. Согласно предварительному заключению, смерть наступила в шесть двадцать две. Полиция не делает никаких выводов. Позже миссис Протеро рассказала мне, что ей предложили слегка передвинуть время своего визита на срок чуть ранее шести двадцати.

Наша горничная Мэри была следующим свидетелем и вела себя довольно резко. Она ничего не слышала и вообще не желает ничего слышать. Обычно джентльменов, которые приходят к викарию, не убивают. И всё тут. У нее есть свои обязанности, ей нет дела до чего-то другого. Полковник Протеро появился ровно в четверть седьмого. Нет, она не смотрела на часы. Она услышала, как пробили часы на церкви, когда проводила его в кабинет. Она не слышала никакого выстрела. Если и стреляли, она ничего не слышала. Естественно, она знает, что был выстрел, если джентльмена нашли застреленным, – но это всё. Она выстрела не слышала.

Коронер не стал дальше развивать эту тему. Я понял, что он и полковник Мелчетт действуют согласованно.

Миссис Лестрендж была вызвана для дачи показаний повесткой, но представленная медицинская справка за подписью доктора Хейдока свидетельствовала о том, что бедняжка больна и не может присутствовать на дознании.

Оставался еще один свидетель – древняя старушка. Та самая, которая, по словам Слака, приходила «пособить» Лоуренсу Реддингу.

Миссис Арчер показали пистолет, и она узнала в нем тот, который видела в гостиной мистера Реддинга: «В книжном шкафу лежал, там он его и держал». В последний раз она видела пистолет в день убийства. Да – в ответ на следующий вопрос, – она совершенно уверена, что он был там в четверг в обед, без четверти час, когда она уходила.

Я вспомнил, что мне рассказывал инспектор, и был немало удивлен. Может, она и была рассеянной, когда Слак разговаривал с ней, но сейчас она не сомневалась в своих показаниях.

Подводя печальный итог, коронер был твердо уверен в своем выводе. Вердикт вынесли практически сразу: убит неизвестным лицом или лицами.

Когда я выходил из зала, то увидел небольшую армию молодых людей с сияющими, оживленными лицами. Они казались похожими друг на друга. Некоторых их них я уже видел – в последние дни они постоянно осаждали мой дом. Пытаясь сбежать от них, я юркнул обратно в зал. Удача улыбнулась мне: я налетел на археолога, доктора Стоуна, и бесцеремонно вцепился в него, выдохнув:

– Журналисты… Вы поможете мне спастись от их цепких когтей?

– Конечно, мистер Клемент. Пойдемте со мной наверх.

Мы по узкой лестнице поднялись в его гостиную, где сидела мисс Крам и с деловым видом стучала по клавишам пишущей машинки. Она поприветствовала меня широкой улыбкой и воспользовалась моим приходом, чтобы прервать работу.

– Ужасно, правда? – воскликнула мисс Крам. – Я в том смысле, что мы не знаем, кто это сделал. Не то чтобы дознание меня разочаровало, но какое-то оно унылое, я бы сказала. Ничего остренького, пресное от начала до конца.

– Значит, вы, мисс Крам, тоже там были?

– Да, была. Забавно, что вы меня не видели. Ведь вы меня не видели? Меня это немного обижает. Да, обижает. Джентльмен, пусть и священник, должен иметь острый глаз.

– Вы тоже присутствовали? – спросил я у доктора Стоуна, чтобы избежать продолжения этой игривой болтовни. Молодые женщины вроде мисс Крам вызывают у меня чувство неловкости.

– Нет, боюсь, меня мало интересуют подобные вещи. Я человек, который с головой ушел в собственное увлечение.

– Наверное, у вас очень интересное увлечение, – сказал я.

– Вы в этом немного разбираетесь?

Я был вынужден признаться, что совсем не разбираюсь.